— Понимаю, — сказала Эми.

— Видишь вот этот? — сказал он, указывая на отпечаток, который был на экране слева.

— Да, — сказала она.

— Его сняли с комода в комнате 307 отеля «Говард Джонсон».

— Ясно.

— Я начал думать, где я мог видеть его раньше? — сказал Херцог. — И стал перебирать в уме последние случаи. Вот и вспомнил подробности дела об изнасиловании Притчетт: того парня я еще окрестил субъектом Б.

— Я думала, что это Уоррен Плотц, но это ведь не так?

— Так-то оно так. А теперь угадай, кто бы это мог быть?

— И кто же?

— Тот же, кто оставил отпечатки на комоде. Я уже нашел шестнадцать схожих точек. Фиг оспоришь.

Эми Кайе так и уставилась на экран.

— Другими словами… — начала было Эми, но она была так ошарашена, что даже не смогла закончить фразу.

За нее продолжил Джастин Херцог:

— Другими словами, человек, который изнасиловал Лилли Притчетт, недавно побывал в номере, где жил этот Ричард Кодури.

Глава 48

Глава 48

Мой новый дом был ровно восемь футов в ширину и десять футов в длину. Я так точно это знаю, поскольку у меня не было других занятий, кроме как измерять камеру с помощью одиннадцатидюймового листа бумаги вместо линейки.

Кроме тяжелой стальной двери, единственным отверстием в бетонных стенах было окно высотой восемнадцать дюймов. Я даже узнала, что такие окна делаются специально по указанию Верховного суда: все заключенные, находящиеся в одиночном заключении, должны иметь источник естественного света — отсутствие его считается жестоким и необычным наказанием.

Кстати сказать, стекло в моем окне было матовым, так что я не могла видеть, что происходит снаружи. Образно выражаясь, региональная тюрьма Мидл-Ривер показывала восемнадцатидюймовый средний палец и мне, и Верховному суду.

Было и два источника искусственного света. Один из них — люминесцентная лампа, утонувшая в потолке и защищенная металлической решеткой. Другим был кусок небьющегося стекла шириной в два фута и толщиной в два дюйма, вделанный в дверь и пропускавший свет из коридора.