— Знаешь его — значит, любишь, — расхожей фразой ответила секретарша.

— Хорошо, — сказала Эми. — И больше никому?

— Нет. Но я позвоню вам, если появится что-то новое.

— Спасибо, — сказала Эми.

Дэнсби сидел, скрестив на груди руки.

— Я все правильно услышал? Защита вызывает в суд Муки Майерса?

— Ага.

— И зачем им это делать?

— Без понятия. Теория шерифа заключалась в том, что Баррик заняла место Майерса в его делах. То, что она продавала, якобы имело ту же марку, и список клиентуры соответствовал. Однако правда это или нет, к делу особого отношения не имеет.

Дэнсби отстучал костяшками пальцев короткую дробь.

— А что, если Муки придет и скажет: «Пусть только эта дамочка попробует влезть в мои дела», — спросил Дэнсби, подражая голосу Майерса, отчего Эми съежилась.

— Во-первых, я сомневаюсь, что он пойдет на такое. Это же опрокинет его собственную апелляцию. А во-вторых, ну и что? Ее поймали на хранении наркотиков. Это единственное, что имеет значение.

— Да я понимаю, но… Мне как-то неспокойно. Выходит, мы упустили что-то из виду? До чего-то не додумались?

— Да, — ответила Эми. — Не додумались.

— И что теперь со всем этим делать? — в голосе Дэнсби уже звучала паника.

Эми на секунду уставилась глазами в стол.

— Мы просто должны быть уверены, что эта дверь не откроется.

— Ты это о чем?

— О том, что ни при каких обстоятельствах мы не станем упоминать Муки Майерса во время слушания по нашему делу. Во время открытия заседания мы не будем называть его имени. Не станем спрашивать о нем Кемпе. И если защита начнет пытаться завести о нем разговор, мы станем возражать, что это не имеет отношения к делу. Обычно обвинение отталкивается от определенных доказательств, а защита пытается эти доказательства разрушить. Мы попытаемся поменять эти стороны местами.

— Думаешь, это сработает?