Войдя через парадную дверь, я взглянула налево. Диван и плед, некогда безобидно белые, теперь были забрызганы кровью. В воздухе витал резкий запах пороха.

— Так что же мне делать? — спросила я, на секунду задержавшись внизу лестницы.

— Попытайтесь заставить его говорить, — ответил Эззелл. — Дайте ему понять, что наиболее разумным с его стороны будет сдаться по-тихому.

— Это вы идите и давайте ему понять, — ответила я. — А я собираюсь вернуть себе своего сына. — И мне было плевать, по-тихому это будет сделано или нет.

— Называйте его Аарон, — продолжил Эззелл. — Это заставит его почувствовать, что вы были с ним близки. Если он разговорится, попытайтесь поощрить его. Пока он говорит, он ни в кого не выстрелит. Попытайтесь наладить с ним контакт. Попробуйте убедить его в том, что вы — его лучший друг, что он вам нравится. Возможно, так он быстрее сдастся.

Я, однако, не думала, что для Дэнсби сдаться значило то же, что для Эззелла.

Чуть поодаль стояла Эми Кайе. Прежде чем начать подниматься по лестнице, я обернулась к ней.

— Если со мной что-нибудь случится, пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы Алекса вернули Бену, — сказала я. — Бен — его настоящий отец. Это единственное, чего я хочу. Ясно?

— Да, — ответила Эми.

— Обещаете?

— Обещаю.

— Спасибо, — сказала я.

И начала двигаться вверх. Вскоре лестница делала поворот. Я оказалась в коридоре на втором этаже. Вдоль стен стояли мужчины в бронежилетах и шлемах с толстыми пластиковыми щитками.

— Идите вперед, он там, — сказал Эззелл.

Я подошла к двери и постучала.

— Аарон, — сказала я со всем возможным спокойствием, — это Мелани Баррик.

— Хорошо. Ты одна?

— Нет, рядом есть полисмены.

— Они все еще там? Господи! — возмутился он. — Скажи, пусть убираются к черту!

— Мы отзовем их, если вы отдадите ребенка, — сказал Эззелл.