— Я не знаю. Я ничего этого не помню. — Мой голос становится выше от страдания. — Хотела бы я знать.

Я оседаю на пол. Я что, схожу с ума? Это будет не в первый раз…

* * *

Суд объявляет перерыв, чтобы я могла «успокоиться». Я делаю глоток воды. Барбара говорит, что у меня «все хорошо». Наступает время перекрестного допроса. Поверенная со стороны обвинения явно не верит ни единому моему слову.

— Простите, но этот сложный медицинский диагноз кажется довольно удобным.

Она заявляет это так, словно указывает на очевидный факт.

— Разве не все мы хотели бы стать кем-то другим, если бы сделали что-то, чего не следовало?

Кто-то из присяжных фыркает, словно услышал анекдот.

— Особенно, — продолжает она, — если эта «ошибка» — преступление.

Она делает паузу. Ее лицо мрачнеет.

— Преступление, которое называется «убийство».

Другой присяжный, мужчина с длинными бакенбардами, кивает.

— Вы можете как-то доказать, что действительно искренне верили в то, что вы Джо, бездомная продавщица журналов? Вместо попыток убедить нас, что страдаете от разнообразных психических состояний?

Зачем она спрашивает, когда я уже все объяснила?

— Как я уже говорила, я даже не помню, что была Джо. — Мои руки нервно сжимаются. — Но это правда. Даю вам слово.

— Ваше слово, — повторяет обвинительница. Затем поворачивается к присяжным. — Миссис Холлс, которая уже признала, что убила своего мужа, — хочет, чтобы мы поверили ей на слово.

Раздается нервное хихиканье.

— И вы также хотите, чтобы мы поверили вам на слово, что вы не знали о том, что Джош жив.

— Конечно, не знала! — выкрикиваю я. — Я действительно думала, что он утонул.

Поверенная смотрит в свои записи.