Лука поднялся, взял с полки набросок Пикассо. Вынув из сумки полотенце, стал заворачивать картину.

— Ты меня не убьёшь, — дрожащим голосом сказала я Ру. — Тебе нужно, чтобы я перевела тебе деньги. Я переведу. Напиши мне координаты банка, номер счёта. Я переведу тебе какую угодно сумму, всю сумму, если только ты оставишь его в покое.

Лука остановился, широко распахнутыми глазами посмотрел на Ру, но она ответила, не медля, не задумываясь:

— Иди в задницу. Я его люблю.

Он ссутулился, словно прижатый весом этих слов, вновь вернулся к картине. Может быть, Ру и впрямь его любила — ужасной, нездоровой любовью. Как львица зебру. Как каннибал.

Я вспомнила о её ненависти к мужчинам. Мальчики чудесные, сказала она. Когда я напомнила ей, что мальчики становятся мужчинами, она ответила, что тогда их можно выгнать из дома к чёртовой матери. Интересно, были ли у неё мальчики до Луки? И если да, где теперь эти мальчики?

— Что происходит? — нерешительно спросил Лука. Он уже убрал Пикассо в сумку. Она была полностью забита, можно было идти. Но он ждал, переводя взгляд туда-сюда. Я видела, как он напуган.

— Ничего, — сказала Ру. — Свяжу её, натяну штаны, и мы уедем. Иди уже.

Её слова немного ободрили его, но она врала. Я знала — как только он уйдёт, она всадит в меня пулю. Я удержала его на месте.

— Эзра, подожди, — сказала я, будто магия настоящего имени могла его остановить. И она сработала.

— Заводи машину, — приказала Ру спокойно и уверенно, перебивая меня. — Я выйду сразу за тобой.

— Твоя мама очень хочет тебя увидеть, — я говорила только с ним. Он смотрел то на меня, то на Ру, его подбородок дрожал. — Она очень волнуется. Она так тебя любит.

Он молчал, сжав зубы.

— Твой папа тоже волнуется, не сомневаюсь, — сказала Ру, и он вздрогнул. Он не хотел говорить об отце, я помнила. Но на сайте не было о нём ни слова.

— Папы с ней нет, — сказала я, пытаясь его успокоить. Я увидела, как он мгновенно подобрался всем телом. Он крепко сжал губы, вскинул подбородок, и теперь его взгляд был направлен только на Ру. Но я в отчаянии продолжала говорить. — Только мама.

— Она натравит его на меня, — сказал он. — Я знаю. Она натравит его на меня.

Он послушно, не задумываясь, побрёл к двери, сжимая в руке сумку. Вышел из поля зрения оптического прицела, и на этот раз я была готова. На этот раз я не упустила момент. Я схватила стоявшую на подставке возле камина кочергу и, высоко подняв её над головой, рванула к Ру.

— Убирайся из… — закричала она, бешено размахивая оружием, пытаясь в меня прицелиться. Лука замер между нами. Я толкнула его, и он рухнул, запутавшись в собственных длинных ногах. Медленно шлёпнулся на пол. Я рванула к Ру, метясь кочергой в её руку, сжимавшую пистолет, и услышала выстрел.