— А разве они не должны были принадлежать только ему? — спросила Лилья. — Поэтому он и оставляет на них метки.

Фабиан кивнул, хотя и чувствовал, что Утес проясняет самое слабое звено цепи мотивов.

— Именно поэтому он и следит за ними, — сказал Муландер. — Чтобы убедиться, что они ведут себя как надо.

— Но в таком случае, они все должны быть помечены, а не только Вессман, — сказал Утес.

Фабиан кивнул. Утес прав. Как бы они ни рассматривали этот мотив, все равно что-то да не сходилось. С другой стороны, не всегда логика лежала в основе мотивов преступника. Скорее наоборот, в его действиях часто ее просто не было.

— И кстати, — продолжал Утес. Мне трудно себе это представить, что Вессман была первой и пока что единственной, кто изменил ему. Особенно учитывая, сколько их на самом деле, если считать, что числа — это нумерация.

— Или… — сказала Тувессон, но замолчала, когда завибрировал мобильный Муландера и привлек его внимание.

— Или что? — спросил Утес.

— Она просто оказалась первой, кого мы нашли.

65

65

— Здравствуйте! Подождите!

Фабиан услышал голос где-то вдалеке, но предпочел продолжить путь через парковку полицейского участка. Коса только что согласился встретиться, чтобы просмотреть все записи за последние несколько лет о женщинах, у которых не было признаков насильственной смерти. Конечно, он никогда не признается, что допустил ошибку или случайно пропустил что-то. Но его коллега Арне Грувессон имел, по словам того же Косы, привычку пропускать самые очевидные вещи.

— Эй, вы можете подождать минутку?

Фабиан, который только что открыл водительскую дверь, обернулся и увидел, как мужчина торопливо пересекает стоянку.

— Я понимаю, что вы очень заняты. Но это займет всего несколько минут.

— Извините, у меня нет соединительных кабелей, если это то, что вам нужно, — сказал Фабиан, прежде чем понял, что узнает мужчину.

— Здравствуйте, мы встречались вчера. Аксель Шернстрем, сосед Эрика Якобсена.

— Да, я помню, — Фабиан пожал руку мужчине, которого видел вчера в тренировочной одежде и кепке, а не как сейчас — в костюме и галстуке. — В чем дело? Я, честно говоря, спешу на встречу.

— Постараюсь быть кратким, — сказал Шернстрем, переводя дыхание. — Я вам вчера много чего сказал. Насчет Эрика, — он поправил галстук, хотя с ним было все в порядке. — Я даже не знаю, как лучше объяснить это, но сегодня ночью я понял, что, возможно, мне следует немного скорректировать то, что я сказал вчера.