– А можно я просто посижу в баре?

Она замешкалась с ответом, так что я быстро поблагодарил и направился к стойке. Барменша ничуть не возражала против того, чтобы приступить к работе на несколько минут пораньше. У нее были высокая прическа, длинный нос и решительная рука. Я успел приговорить две порции бурбона, когда наконец показалась Робин. Бар был по-прежнему пуст, и она поцеловала меня по полной программе, ничуть не стесняясь. Затем сообщила:

– Про Долфа пока ничего. – И тут же спросила: – Случилось что?

Случилось слишком уж много чего. Слишком много информации, перепутавшейся между собой. Сейчас я не мог даже пытаться ее расплести.

– Всё, – сказал я. – И ничего, о чем я хотел бы поговорить.

Робин села и заказала то же самое, что и я. Ее глаза были встревоженными, и я понял, что день у нее был тоже не сахар.

– Я создаю тебе проблемы? – спросил я.

Она пожала плечами, но слишком уж быстро.

– Не у многих копов общая история с двумя подозреваемыми в убийстве. Это многое усложняет; я уже и забыла, каково это – быть белой вороной. Люди смотрят на меня совсем другими глазами. Остальные копы.

– Прости, Робин.

– Не переживай. – Она подняла стакан. – Будем!

Мы прикончили свои напитки, поужинали и отправились к ней домой. Забрались в постель и тесно прижались друг к другу. Я был совершенно никакой, сыт по горло событиями дня, и она тоже. Я пытался не думать про Долфа, страдающего от одиночества, или о том, что поведала мне Сара. В основном мне это удалось. Моей последней мыслью перед тем, как провалиться в сон, было то, что Джейми мне так и не позвонил. После этого сны чертовски быстро нашли меня, налетая один за другим короткими злыми вихрями. Видения. Обрывки воспоминаний. Я видел кровь на стене и белого оленя, который двигался со звуком ломающегося камня. Сару Йейтс, поднявшую лицо и улыбающуюся ночи – ночи светлой, как день. Свою мать под мостками, ее горящие огнем глаза. Кожаного человека с серебряным пистолетом.

Проснулся я в тот момент, когда тянулся к этому пистолету, заткнутому за ремень байкера, – едва не свалившись с кровати, с криком, комком застрявшим где-то в самой глубине горла. Робин сонно потянулась ко мне, прижалась гладкой горячей грудью мне к ребрам. Хватая ртом воздух, я заставил себя лежать неподвижно. Тело было скользким от пота, а твердый черный воздух давил в окна.

«Она покончила с собой из-за меня…»

Глава 25

Глава 25

Было еще темно, когда Робин чмокнула меня в щеку.

– Кофе готов, – сказала она. – Я ухожу.

Я перекатился на спину. Ее лицо мутным пятном маячило надо мной. Я чувствовал запах ее кожи, волос.