Но он меня удивил.

Подошел прямо ко мне и заговорил прежде, чем успел остановиться:

– Я хочу посмотреть, что там у вас в багажнике.

Джейми дернулся, и Грэнтэм это заметил.

– Зачем? – спросил я.

– Вы сидите на нем уже шесть часов. На солнце. Не двигаясь с места. За последний час ваш брат аж девять раз украдкой на него посмотрел. Я хочу посмотреть, что там внутри.

Я изучил детектива с ног до головы. Требование прозвучало с наглой безапелляционностью, но все это был блеф. Я тоже за ним наблюдал. За шесть часов он сделал как минимум дюжину звонков. Если Грэнтэм запрашивал ордер на обыск машины, то давно уже имел бы его на руках.

– Не думаю, – сказал я.

– Не вынуждайте меня просить еще раз.

– Вот это уже правильное слово, согласны? «Просить». Как бы разрешения. – Его лицо сжалось, и я тут же продолжил: – Вам требуется разрешение или достаточные основания. Если у вас есть такие основания, то должен быть и ордер. А разрешения я вам не даю.

Я сохранил спокойствие, а его самообладание заметно пошатнулось. Я наблюдал, как Грэнтэм силится сохранить тот контроль над собой, какой обычно воспринимал как должное. Робин маячила на некотором расстоянии. Я отважился бросить на нее взгляд и увидел у нее в глазах предостережение. Грэнтэм подступил ближе, а когда заговорил, в словах его таилась тихая угроза:

– Люди врут мне, мистер Чейз. Вы. Мистер Шеперд. Другие тоже, вне всяких сомнений. Мне это не нравится, и я обязательно доберусь до сути.

Я встал с багажника и глянул на детектива сверху вниз.

– У вас есть еще ко мне вопросы?

– Сами знаете, что есть.

– Тогда задавайте их.

Грэнтэм выпрямился, с трудом пытаясь вернуть самообладание. Это не заняло много времени. Разделив нас, он начал с Джейми. Повел его через поляну, а я стал наблюдать за ними, надеясь, что Джейми сделан из более колючего материала, чем предвкушал Грэнтэм. Это заняло какое-то время. Вид у Джейми был испуганный, но он держал себя в руках. Тем более что ему предстояло рассказать, как все оно и было, просто не считая ружья. Детектив был бледен и мрачен, когда вернулся ко мне. Его вопросы посыпались быстро и жестко. Он все пытался отыскать слабые места в нашей истории. Почему мы здесь? Как мы нашли это место? Что произошло? До чего мы дотрагивались?

– Вы дотрагивались до тела?

– Только до обрывка бумаги в руке. Из газеты рядом с ним.

– До револьвера дотрагивались?