Девушка показывает в окошко удостоверение.

– Следственный комитет Российской Федерации. Следователи Меглин Родион и Стеклова Есеня. Откройте. Есть пара вопросов.

Дверь открывается. На пороге – мужчина в пижаме, за сорок, уже собравшийся спать. Сзади – пацаненок лет девяти в пижаме, с зубной щеткой в руках и пеной изо рта, а еще – мать. Макс наносит быстрый, сильный, злой удар в лицо мужчине – женщина и ребенок кричат, Зоря заходит внутрь и закрывает за собой дверь.

Есеня переодела и накормила малышку. Усадила в автокресло.

– Нельзя ее с собой брать.

– Некому оставить…

– Я знаю кому.

– Психам твоим? Нет, спасибо… Извини, я не то хотела…

– Ничего. Ты права. Психам. Они все – психи.

Есеня смотрит на него и понимает, что он хочет сказать.

– Его люди?

– Что у них общего? У всех?

– Слабые. Травмированные. Подверженные влиянию.

– Это же не просто так. Позвонил. Давай убьем кого-нибудь. Это люди. С ними работать надо. С каждым. Ключики искать, в душу лезть, в черепушке ковыряться. Они сами к нему приходят. И сами все рассказывают. Чего боятся. Чего хотят.

– Он с ними работает. Разговаривает. Влезает в душу.

В отдельном номере Самарин ложится на кровать, под свет лампы. Пустой взгляд в никуда. На руке – свежий шрам в окружении других – заживших и свежих, покрывающих его тело там, где обычно покрывает одежда. Стук в дверь. Самарин торопливо встает, оправляется. Смотрит в глазок. Открывает. На пороге Худой. Протягивает ему древнюю, полуистлевшую папку.

– Читай при мне.

Самарин берет папку. Проходит в номер. Садится, открывает папку. Худой проходит внутрь, заваривает чай из чайника. Прочитав первую страницу, Самарин в шоке смотрит на Худого.

– Само собой. Ничего этого никогда не было. Если что. Но теперь ты понимаешь, почему он отбитый на всю голову?