Автомобиль проносится мимо дорожного указателя.

– Автодорога Сочи – Адлер, отель и казино!.. Триста километров!.. Ростов – двести семьдесят километров! Куда прятаться?..

Это был выкрик гнева.

– Мы бросаемся в глаза. Псих и мать с грудным. Нас возьмут быстрее, чем у тебя приступ начнется, ты сам постарался, думаешь, куда она сейчас звонила?

– Умный, а дурак… Руки.

– Что – руки?

– Главным был, которого с крыши сбросили. Семья прицепом. Семью они сами убивали. Он не говорил им – как.

– Ты… хочешь сказать…

– Почерк. Там они себя показали. Настоящих. Там их нутро. От сердца убивали, не по разнарядке.

Голова его продолжает трястись, но теперь это кивки, подтверждающие уверенность. Однако Есеня продолжает сомневаться.

– У нас нет доступа к телам. К уликам.

– Да есть он, есть!

Короткий хохот. Скорее, пугающий. Меглин хватает руль и выкручивает на поворот.

– Ты что?!

– Давай назад!

В опоясавшем многоэтажный дом кольце припаркованных машин нога Меглина сбивает зеркало с машины, и следом верещит сигнализация. Через минуту из подъезда на стоянку выбегает Антоныч, в торопливо наброшенной на пижаму куртке и домашних тапках.

– Здоров, Антоныч. Как сам?

– Родион?..

Из тени выходит Меглин. Антоныч нервно оглядывается.