– В чем ошибка? – Эртла оторвалась от записей, которые делала, пока Дагмар говорила.

– Мы думали, что Йоун выйдет раньше. Но его освобождение по какой-то причине отложили, поэтому мы застряли с этим чертовым Ингви на два месяца.

– Зачем было ждать? – Скорее всего, об этом говорилось накануне, но Хюльдара с показаниями Дагмар ознакомили только в общих чертах. – Почему вы просто не убили его двумя месяцами ранее? Вы так долго планировали это, что я не понимаю, почему два месяца вообще имели какое-то значение.

– По двум причинам, мой любимый коп. Во-первых, мы всегда хотели представить картину так, будто многих из них убил Йоун. Во-вторых, все убийства нужно было совершить в короткие сроки. Это снизило бы риск того, что нас поймают до окончания всего дела, как, к сожалению, и получилось. Я хотела бы убить ту дрянь, Сольвейг, и, конечно же, допустила промашку, позволив Йоуну выжить. Это уже вина полиции. Если б вы пришли на час позже, я порезала бы его на мелкие кусочки. На глазах у Торвальдюра, чтобы ему не было скучно.

– И перед его детьми?

Дагмар пожала плечами.

– Нет. Скорее всего, нет. – Ее адвокат, услышав это заявление, расслабился. – Но я могу сказать вам одну вещь, мистер Мальборо. – Дагмар усмехнулась Хюльдару, а когда он не ответил тем же, похоже, не расстроилась. – К тому времени меня уже не волновало, обвинят ли в убийствах Йоуна или нет. Меня не трогало, что случится, когда все закончится. А вот Орри относился к этому иначе.

– Вы уверены в этом? – прервала ее Эртла, опередив Хюльдара. Ее раздражали постоянные намеки Дагмар на дело с сигаретой. – Я почти уверена, что вы удалили бы все отпечатки пальцев и другие доказательства своего присутствия, как это, кажется, сделал Орри. Это мы вам помешали.

– Нет. Вы неправы. Я была бы довольна, если б нам удалось убить всех. Я могла бы умереть счастливой. Понимаете, когда Ваку убили, во мне что-то сломалось. До этого я была счастлива. Я любила ее больше жизни. Я любила Орри, и мы прожили жизнь, никому не причинив вреда. Потом, однажды, ее не стало. Я видела ее тем утром. Мы все спешили, и у нас не было времени ни поцеловать ее, ни сказать, что мы ее любим. Мы суетились, успокаивали Ваку, потому что у нее был первый день в новой школе. Помню, я спросила, не потеряла ли она чайную ложку из коробки для завтрака. Это было последнее, что я сказала ей. Можете представить? Дурацкая чайная ложка… – Дагмар помолчала. – Нам так и не вернули ее школьную сумку. И ее одежду. Они все еще должны быть здесь, в вашем офисе. И чайная ложка, наверное, тоже. – Ее высокомерие испарилось, и она выглядела совершенно подавленной. – К тому времени, когда к нам пришел Трёстюр, мы оба почти потеряли желание жить. Мы едва вставали по утрам. Мы думали только о том, через что, должно быть, прошла Вака. Наша милая маленькая девочка. Меня рвало, когда я представляла, как стонет это чудовище и плачет наша малышка. С тех пор это стало саундтреком к нашей жизни. Орри не тошнило, но его часто настигали приступы ярости. Просто так. Без причины.