В приступе бешенства я бью его головой. Он падает навзничь, оглушенный, затем начинает смеяться.
– Под конец она практически
Я опять поднимаю его с пола, схватив за грудки, и шваркаю об стену, потом снова принимаюсь молотить его кулаками, вкладывая в удары всю свою силу, всю ярость, такую лютую, что мне хочется пробить кулаком его грудную клетку.
– Благословенно семя сие, – говорит он, безропотно принимая удары.
Я всаживаю кулак ему в живот, и он сгибается в три погибели.
И начинает петь. Детскую песенку. «Один падет, помолясь и сомлев, один падет, поиграв, три падет, подрожав и сгорев, четыре, убежав, пять падет, кое-что заглотнув, шесть и семь отправятся в рай, восемь падет, не туда шагнув, девять скажет: «встречай», десять станет последней из них, чтоб всех их объединить, тогда и должно случиться то, чего не остановить».
– Откуда ты знаешь эту песенку? – Я трясу его. – Это же песенка-считалка Умнички. Ты что-то сделал с Умничкой? Как ты узнал эту мелодию, эти слова?
– Заставь меня их заглотнуть. – Он выпрямляется и смотрит мне в лицо. – Да послужу я нашему господу!
Я размахиваюсь, чтобы бить его еще и еще, жажду снова всадить в него кулак. Его лицо разбито в кровь, но он все равно умудряется улыбаться. Его глаза – их радужки исчезли, и теперь они чернильно-черны. И, увидев в них мое собственное отражение, я ужасаюсь. Кто из нас двоих зверь?
– Разве ты не должен меня остановить? – выдавливаю из себя я, глядя через плечо на Тилфорда.
– Ты это заслужил, – отвечает он с мрачным блеском в глазах. – Скажи спасибо Йэну Нили.
– Нили? – шепчу я, отпуская Ли. Он валится на пол бесформенной грудой обезображенной плоти и сломанных костей.
– Сделай это, Клэй, – шепчет Ли, и из его разбитого рта течет кровь.
Ли хочет, чтобы я его убил. И того же хочет Нили.
Но почему? Если я сделаю это, если отниму у него жизнь, не стану ли я одним из них? Может быть, таким образом они хотят все-таки втянуть меня в свои дела?
– Хрен тебе. – Я плюю на Ли. – Я предоставляю заботу о тебе старому доброму штату Оклахома.
Выходя из камеры, я провожу окровавленным большим пальцем по звезде помощника шерифа, которую Тилфорд нацепил вверх ногами. И тут знак дьявола.
– Я знаю, что ты один из них. Скажи Нили спасибо в смысле «спасибо, но нет». Впрочем, лучше… я скажу ему это сам.
– Не оставляй меня! – истошно вопит Уиггинс. – Ты Каин, а я Авель. Позволь мне стать пятым. Ты должен закончить дело. Дай мне послужить нашему господу! – Его вопли эхом отдаются от стен коридора и несутся мне вслед, пока я иду прочь.