– У меня нет опыта, когда дело касается любви, Уодсворт.

– Да? – Я подняла бровь. – Мисс Уайтхолл, размахивающая соглашением о помолвке, просто игра нашего воображения?

Я вздохнула, а Томас опустил плечи. Так мы не излечим наши разбитые сердца.

– По правде да, он был способен использовать мою наивность против меня. До недавнего времени я вела замкнутый образ жизни – у меня не было подруг, кроме Лизы. Ты был единственным молодым человеком, с которым я разговаривала, не считая брата. Я все еще познаю себя. Пока я играла ту роль, пытаясь выудить информацию об убийце, я… тогда у меня впервые появились другие друзья. Люди за пределами моего крохотного мира. Они любили науку и беспечные танцы, и они были так невероятно свободны. В глубине души я хотела стать такой, как они. Даже если это было ложью и запутывало еще больше. Я хотела забыть о том, чего все хотят или ждут от меня. Мне страшно жаль, если при этом я причинила тебе боль.

Он резко вскинул голову.

– Ты свободна в выборе, я всегда говорил…

– Да, да. – Я отмахнулась. – Ты всегда говорил, отец всегда говорил, дядя всегда говорил.

Не в силах встретиться с ним взглядом, я уставилась на свои руки, вспомнив, что еще не вернула фамильное кольцо. Я опять переключила внимание на Томаса.

– Одно дело, когда другие говорят тебе, как будет лучше, но совсем другое – собственный опыт. – Я покачала головой. – Я несовершенна и никогда не стремилась такой быть. Характер строится из недостатков. Они делают нас более человечными. Более…

– Уязвимыми перед сердечными трагедиями?

– Да, пожалуй, так. – Я посмотрела ему прямо в глаза. – Прожить остаток своих дней, беспокоясь о совершенстве и достижении стандарта «Ангела в доме», – это все равно что посадить себя в клетку. Мне жаль, что я причинила тебе боль. Я не могу выразить, насколько сожалею о сомнениях, какими бы мимолетными они ни были. Но все мои сомнения касались того, какой должна быть моя жизнь, а не мужчины, с которым я хочу ее прожить. Ты обвиняешь Мефистофеля в манипуляциях, и ты не ошибаешься. Он никогда не утверждал, что заключает сделки не в свою пользу. Он прямо говорил, что он беспринципный человек. Я знала это. У него есть недостатки, но покажи мне человека, у которого их нет. Я надеюсь, что он извлечет собственный урок на будущее. Он боялся быть уязвимым. Полагаю, ты кое-что об этом знаешь.[11]

– А что насчет моего предложения жить со мной вне общества?

– Я его отвергаю, Томас, потому что официально твоей женой будет считаться другая женщина. Если бы ты был свободен и если бы это не повредило нашим семьям, я бы могла подумать над тем, чтобы жить так, как мы хотим. Без правил, без социальных условностей. Только я и ты. Я бы приняла тебя без кольца и без дома, безо всяких документов, доказывающих, что ты принадлежишь мне. Но у нас сейчас совсем иная ситуация. И это единственная причина, почему предложенный тобой распутный образ жизни меня не устраивает. Как бы Мефистофель ни старался меня очаровать, я никогда не хотела отношений с ним. Для меня всегда существовал только ты, даже когда я больше не понимала себя. И всегда будешь только ты, Томас. Кто бы ни пытался встать между нами. Ты мое сердце. Никто его не сможет забрать.