– Рэйчел не ненавидит мужчин, – продолжает она. – Когда Флоренс переспала с Морони, она злилась не на Морони. Она злилась на Флоренс. Мы думаем, что она охотится на женщин, потому что считает их людьми второго сорта. Патриархат – тот еще адский наркотик.

Я думаю о записях на твоих домашних заданиях. Ты писала, что ненавидишь быть девочкой, что для тебя нет места. Убивая женщин, ты могла чувствовать свое превосходство над ними. Понять, что ты «не такая». В самом ужасном смысле этого слова.

Но дело не только в этом. Ты понимала, что если хочешь продолжать убивать, то должна выбирать в качестве своих жертв людей, которые уже исчезли: потерявшихся бесправных женщин, которым больше некуда идти.

Я ничего не могу с собой поделать: я испытываю легкий трепет, анализируя эту ситуацию (неважно, правдива она или нет) и исследуя психологию поведения. Что может сделать из человека убийцу? В некотором смысле я всего-то и хотела, как сидеть с группой женщин и разговаривать о преступлениях.

– Все те женщины, которые приходили на ранчо, все эти добрые, потерянные женщины… Рэйчел презирала их и хотела контролировать их и…

Она моргает, следя за ходом своих мыслей, и создается впечатление, что она до конца не может поверить в реальность произошедшего. Может, поэтому она и не может доказать свою правоту. А я могу, я могу поверить в происходящее и могу назвать вещи своими именами: «Убийство».

– Ну то есть она заперла Грейс в каком-то доме смерти, пока та вынашивала ребенка. А что она сделала с Джедом? Она трахнула его.

Я вспоминаю, как Гомер сказал, что ты капала Джеду на мозги во время пасхального ужина. Твой отец говорил, что ты называла его Медленным Рейнджером. Тебя это заводило? Заставляло почувствовать свою важность? Помогало ли тебе почувствовать себя живой, нужной то, что ты переспала с мужчиной, жена которого исчезла из-за тебя?

Пистолет вонзается мне в спину. У меня слегка кружится голова. Все переворачивается с ног на голову в моей голове, и я пытаюсь все удержать, не дать нити твоего повествования проскользнуть у меня между пальцами.

– Но разве Рэйчел не отравила и его тоже? – спрашиваю я. – Если уж мы восстанавливаем истинный ход событий, то кто тогда убил Джеда?

Тасия не смотрит мне в глаза. Интересно, думает ли она на Морони. Это мог быть Морони. Это могло быть самоубийство. Это могла быть ты.

Но ладно, допустим. Допустим, что это один из эпизодов подкаста. Давайте выстроим повествование, в котором все улики против тебя. Давайте поговорим о том, что могло бы произойти.