Скачков вцепился обеими руками в свою ношу, втащил ее в комнату и, застонав от натуги, взвалил на плечо. Под сапогом жалобно хрустнул фанерный лист, когда он, пошатываясь, взобрался на кровать и, дрожа от напряжения, наклонился над подоконником.

– Эй… – прохрипел Роман. – Помогите мне…

Маргарита лежала в его руках – беззащитная, недвижимая. Голова запрокинулась назад, спутанные темные волосы рассыпались по подоконнику, а на бледном, но по-прежнему милом лице застыла боль.

Неожиданно дрогнули густые ресницы, по мраморному лбу пробежала тень, и девушка застонала.

– Быстро в «скорую»! – приказал Скачков подоспевшим пожарным и вздохнул: – Кажется, все…

Маргарита медленно открыла глаза, посмотрела на него мутным, тревожным взглядом и с трудом разлепила спекшиеся губы:

– Там… Максим…

– Не делай этого… – осторожно сказал Блатов, выставив вперед левую руку. – Ты ведь не убийца, Михеева…

Она стояла в трех шагах от него, трясясь, словно в ознобе, тараща безумные глаза и беззвучно шевеля губами. Пистолет в ее руках ходил ходуном.

– Куда ты уйдешь в наручниках? – увещевал оперативник. – Кругом – непроходимый лес и дикие звери.

Татьяна молчала. Казалось, до нее не доходил смысл слов.

– Ты ведь не убийца, – повторил Блатов. – Просто – мошенница… – Он скривился, словно отказываясь от копеечной сдачи в супермаркете. – А это – ерунда… Плевое дело. Условный срок…

Лицо Михеевой вдруг приобрело осмысленное выражение. Она презрительно оскалилась:

– Чего ты гонишь, мусор? Мои грехи и без крови по совокупности лет на пятнадцать тянут! А с твоим ублюдком Мишуткой… или как его там?.. фальшивым инвалидом – то и на всю катушку.

– Мишутку уже квалифицировали как несчастный случай, – продолжал врать оперативник. – Опусти пушку, Таня… Давай просто поговорим.

– О чем? – усмехнулась та. – Может, о любви?

– Можно и о любви, – охотно согласился Блатов. – Ты ведь красивая, умная женщина… – Он поморщился: с новой силой проснулась боль в плече. – Сексуальная… Тебе только свистнуть – и к твоим ногам упадут сотни достойных мужиков – богатых, красивых, молодых.

– Один уже упал. – Михеева повела в воздухе стволом пистолета и хмыкнула. – Правда, немолодой, небогатый и совсем не красивый. – Она цокнула языком. – Обычный мусор!

– Я – не показатель, – возразил Блатов. – Есть много других интересных кандидатур.