Я не могу.

Во всяком случае, пока.

Потому что такое чувство, будто мое сердце разбито, и вся правда, какую я когда-либо знала, выплескивается на пол. Рейчел начинает говорить так быстро, что я едва успеваю следить за ходом ее мыслей. Из всего этого хаоса она создает план, дорожную карту. Способ докопаться до истины. Вскоре стол уже завален бумагами и авторучками, прорабатываются детали, раздаются указания. Она делает несколько телефонных звонков, после чего откупоривает бутылку холодного пива. Волны ее возбуждения расходятся по всей крошечной квартирке. Клянусь, я вижу, как вибрирует выцветшая штукатурка на стенах, вспучиваясь маленькими воздушными карманами, готовыми вот-вот лопнуть.

Пока Рейчел фонтанирует идеями, я сижу неподвижно в обнимку с подушкой, попеременно слушая и отключаясь.

Наконец Рейчел замолкает. В комнате впервые за несколько часов воцаряется тишина, и меня начинают волновать куда более насущные вопросы: не стемнело ли на улице и что станет с моей жизнью через неделю.

Я поднимаюсь с дивана и, шаркая, подхожу к окну, откуда открывается вид на Ист-Ривер и дальше на Бруклин, мерцающий всполохами света. Я знаю, что нет никакой надежды увидеть звезды в этом море уличных фонарей, неоновых рекламных щитов и мигающих огней на борту паромов. Но, как всегда, мой взгляд устремляется ввысь. Высовываясь из окна, насколько это возможно, я поднимаю голову к небу, пытаясь разглядеть хотя бы одну звезду.

Ночное небо бесконечно, и воздух чистый и теплый. Я выжидаю секунду, другую, просто надеясь на чудо.

И чудо происходит, когда облако проплывает по невидимому руслу, приоткрывая узкую полосу галактики, всего на краткий миг. Мое сердце успокаивается и снова бьется ровно и решительно.

Когда я наконец возвращаюсь домой, только Джаред и не спит. Пристроившись за разделочным столом на кухне, он доедает мамины баклажаны с пармезаном прямо из стеклянной кастрюли.

– Где тебя-то носит? – невнятно бормочет он.

– Могу задать тебе тот же вопрос. – Я пододвигаю к нему табурет и хватаю вилку. Я настолько измучена и опустошена, что столовый прибор в руке кажется тяжелым, как свинец.

– Не-а. Я первый спросил. – Он толкает меня плечом.

– Ни за что! Я умираю с голоду. – Джаред сдается и выделяет мне полянку на своем раскуроченном сырном поле битвы.

– Вечеринка была? – спрашиваю я.

Он кивает.

– Просто сбор. – Я фыркаю. Конечно.