Я нащупала край юбки на манекене и заползла под нее. К манекену был прилажен сломанный кринолиновый каркас; мне удалось уместиться под ним, свернувшись калачиком, и накрыться юбкой. Уткнувшись лицом в колени, я вдруг вспомнила, что оставила нож в теле миссис Уиггс. Подумала про ключи, что она носила на поясе. Какая же я дура. Здесь, на чердаке, я была как в западне. Извне пути к бегству блокировали двое мужчин, на кухне в буфете лежал труп моей экономки.

С приближением мужских голосов сердце в груди загрохотало еще громче. Лестница, ведущая на чердак, заскрипела под тяжестью мужа и его коллеги. Потом – тишина, поворот ключа в замке, и я оцепенела: сердце замерло, я затаила дыхание, даже пот на теле застыл. Я так крепко стискивала в ладони ключ, что с отпечатка, который на ней остался, пожалуй, можно было бы сделать еще один дубликат. Другой рукой я зажала рот, стараясь дышать ровно и бесшумно.

– Как! Здесь нет газового освещения? – воскликнул доктор Шивершев возбужденным голосом. Я была рада, что доставила ему неудобство.

– Подожди, я сейчас, – ответил Томас.

Вернулся он с зажженной свечой, и при ее свете я разглядела, что в юбке, под которой я спряталась, имеется прореха, а под ней – только прозрачная нижняя юбка. Через нее я различала мутные силуэты, но была уверена, что она скрывает блеск моих глаз. Томас подошел к манекену. Лица я не видела, но знала, что это он. Он держал свечу высоко и водил ею слева направо. Доктор Шивершев, в черном пальто и котелке, с медицинским саквояжем в руке, устало следовал за ним.

– Роберт, если она сбежала, всем нам конец. Так и знай, – произнес Томас.

– Что ты ей рассказал? – спросил доктор Шивершев.

– Да ничего, ничего конкретного, но, поверишь ли, она далеко не дура.

– Зачем вообще нужно было что-то говорить? Ты поставил под угрозу всех в этом доме.

– А ты попробовал бы пожить с ней! Она вечно лезла с расспросами, я не мог постоянно отмалчиваться.

– Надо иметь воображение – или хотя бы время от времени появляться дома, – сухо заметил доктор Шивершев. – Кто еще здесь живет?

– Больше никого нет. Вся прислуга уволилась. Осталась только миссис Уиггс, но я не знаю, куда она подевалась. Боже мой, вот незадача. Что же делать? Что делать, Роберт? Это не женщина, а сущий кошмар.

– Томас, сначала решаем неотложные проблемы. Поставь-ка свечу на стол. Нельзя терять самообладание. Главное, не поддаваться панике. – Голос у доктора Шивершева был такой же, как тогда, когда он осматривал мой язык.

Он поставил на пол свой саквояж, руками в черных перчатках открыл его, вытащил что-то похожее на кусок веревки или толстого шнура – и вдруг сделал резкий выпад вперед. Взрыв энергии. Шум отчаянной борьбы, шарканье каблуков об пол, напряжение всех сил, до изнеможения. Я попробовала выглянуть в прореху, но драка происходила слишком близко от меня, так что манекен шатался и мне пришлось его поддерживать. В какой-то момент ноги Томаса оказались под юбкой манекена, он чуть не лягнул меня.