Джейкоб кивнул:

– Делают свои дела. Двадцать месяцев кошмар правит бал, потом группа распадается – по крайней мере, Реджи отбывает. Мистер Череп, которому Лос-Анджелес глянулся, остается. Выходит, их убрал один и тот же человек – Перри-Берни.

– Вы слишком много на него вешаете, – сказала Нортон. – Может, он просто славный парень, который тоже хотел помочь бедолаге Черецу.

Джейкоб задумчиво ковырял остывшую лапшу в арахисовой подливке. Есть не хотелось, и такое впечатление, что не захочется еще неделю; не терпелось вернуться к работе. Он смутно чувствовал, что Нортон с любопытством его разглядывает. Что-то с ним не так.

– Может, еще куда-нибудь сходим? – спросила Присцилла. – Вы не голодный?

– Я нормально.

– Вы только поклевали, лопала я. Хотите, угощу вас том ямом? Полный восторг.

– Нет, спасибо. Я не люблю кинзу. Какой-то мыльный вкус. И лимонную траву не люблю.

– Трава-то чем не угодила?

– Будь лимоном или травой. Выбирай.

– Если вы не любите лемонграсс и кинзу, почему мы заказали тайские блюда?

– Вы так пожелали.

– Какой вы галантный.

Джейкоб отсалютовал пивом.

– Вряд ли за год приезжает много американцев, – сказала Нортон. – Можно проверить по списку студентов. Правда, сегодня канцелярия закрыта.

– У них существуют выпускные альбомы? – спросил Джейкоб.

– Наверняка. Или что-нибудь в этом роде. Я спрошу Джимми.

– Кто он вам?

– Друг отца. Меня знает с детства.

– Вы здесь выросли.