Я не знаю, что случилось потом, – то ли прервалось мое забытье, то ли, подчиняясь капризам близкого к безумию мозга, один сон сменился другим… Во всяком случае, у меня возникло ощущение, что я пробудился и что равновесие шхуны нарушено, ибо она слегка накренилась на правый борт, хотя море оставалось по-прежнему спокойным. При этом я не ощущал ни бортовой, ни килевой качки…

Нет, у меня появилось иное чувство – словно моя койка превратилась в корзину аэростата, словно для меня не существует более законов тяготения…

Нет, я не бредил, сон сменила реальность…

Над моей головой раздались удары, причина которых оставалась для меня неведомой. Перегородки моей каюты отклонились от вертикального положения, словно шхуна улеглась на бок. Еще секунда – и я слетел с койки, едва не раскроив голову об угол стола…

Мне удалось подняться и добраться до бокового иллюминатора; потом я навалился на дверь, открывавшуюся наружу, и она стала приоткрываться… В это мгновение со стороны левого борта послышался треск ломающегося дерева…

Неужели шхуна столкнулась с колоссальной ледяной горой, от которой Джэм Уэст не сумел увернуться из-за густого тумана?

До моих ушей долетели полные ужаса возгласы, после чего весь экипаж издал один отчаянный крик… Последовал еще один толчок, и «Халбрейн» замерла на месте.

VII Опрокинувшийся айсберг

VII

Опрокинувшийся айсберг

Мне пришлось ползком добираться до двери рубки, откуда я смог попасть на палубу. Капитан Лен Гай, успевший оставить свою каюту, тоже не мог подняться с колен, настолько силен был крен, и безуспешно пытался подтянуться, держась за стойку фальшборта. Недалеко от фок-мачты из-под штормового фока, накрывшего бак, как простыня, высовывались несколько голов. По правому борту за ванты цеплялись Дирк Петерс, Харди, Мартин Холт и Эндикотт, на черном лице которого застыла гримаса крайнего изумления. Можно было ручаться, что он и боцман готовы отказаться от половины премии, причитающейся им за пересечение всех параллелей, начиная с 84-й!..

Какой-то человек направлялся в мою сторону ползком, ибо наклон палубы, достигавший 50 градусов, не дал бы ему распрямиться. Я узнал Харлигерли, который тянулся ко мне, подобно марсовому, увидавшему с вантов землю и указывающему на нее пальцем.

Я растянулся на палубе и уцепился за дверь, устранив тем самым опасность соскользнуть в воду. После этого я протянул боцману руку, что позволило ему с некоторым трудом добраться до меня.

– Что произошло? – только и вымолвил я.

– Мы сели на мель, мистер Джорлинг!

– Мы подошли к берегу? – вскричал я.