– Операция будет очень рискованной, тут не поспоришь, – отвечал Джэм Уэст, – однако без нее не обойтись, так что придется браться за дело. Думаю, надо будет прорубить что-то вроде русла до самого моря…

– И не медля ни единого дня… – добавил капитан Лен Гай.

– Слышите, боцман? – подхватил Джэм Уэст. – Сегодня же за работу!

– Слышу. Отлынивать не вздумает никто. Только одно замечание, если позволите, капитан…

– Какое же?

– Прежде чем начать, осмотрим корпус корабля, убедимся, велики ли повреждения и можно ли их устранить. К чему спускать на воду дырявый корабль? Чтобы он немедленно затонул?

Предложение боцмана было признано разумным.

Туман совершенно рассеялся, и солнце осветило восточную сторону айсберга, откуда было видно обширное пространство моря. С этой стороны склон айсберга представлял собой не отвесную скользкую стенку, где некуда пристроить ногу, а был усеян уступами разных размеров и очертаний, так что здесь можно было бы разбить временный лагерь. Однако и тут приходилось быть все время настороже: сверху в любую минуту могли обрушиться ледяные глыбы, потревоженные малейшим толчком. За утро такие глыбы неоднократно устремлялись к морю с оглушительным грохотом.

У нас сложилось впечатление, что айсберг прочно плывет на новом основании. Если новый центр тяжести располагался ниже ватерлинии, то нам не приходилось опасаться очередного кульбита.

С момента катастрофы мне ни разу не довелось обмолвиться словечком с Дирком Петерсом. Однако он подал голос при перекличке, поэтому я знал хотя бы, что его не оказалось в числе жертв. Вскоре я приметил его – он неподвижно стоял на узенькой ледяной ступеньке, и читатель догадывается, куда был устремлен его взор…

Капитан Лен Гай, старший помощник, боцман, старшины Харди и Мартин Холт, а также я поднялись к шхуне, чтобы тщательно ее осмотреть. Левый борт предстал нашему взору целиком, ибо шхуна накренилась на противоположный бок, и с той стороны пришлось разбивать лед, чтобы добраться до киля и удостовериться, что от пристального осмотра не укрылась ни одна деталь обшивки.

Осмотр продолжался два часа. Итог был следующим: повреждения оказались незначительными и вполне устранимыми. Од удара лопнули несколько досок обшивки, обнажив нагели. Однако внутренние шпангоуты оказались невредимыми. Наш корабль, построенный специально для плавания в полярных широтах, устоял там, где многие другие, сколоченные на скорую руку, рассыпались бы в одно мгновение. Правда, руль выскользнул из железной окантовки, но и это было поправимо.

Повреждения оказались менее серьезными, чем мы сперва опасались, поэтому впервые после катастрофы мы воспрянули духом. Да, воспрянули – однако сможем ли мы спустить наш корабль на воду?..