– Нелегко же нам будет убедить остальных, что так будет лучше всего, – заметил Харлигерли.

– Придется смириться, – заявил лейтенант. – С сегодняшнего же дня – за дело!

Люди стали готовиться к зимовке в весьма скорбном настроении. Единственным человеком, кто легко примирился с неизбежностью, оказался кок Эндикотт. Мало заботясь о будущем, как это и свойственно неграм, с присущей его расе легкостью характера и легкомыслием принял он удар судьбы, демонстрируя тем самым, возможно, наивысшую степень философичности. Его мало заботило, где готовить пищу, лишь бы было где поставить плиту.

С широкой улыбкой на черной физиономии он сказал своему другу боцману:

– К счастью, моя кухня не пошла ко дну вместе со шхуной, и вы увидите, Харлигерли, что моя стряпня будет не хуже, чем на борту «Халбрейн», пока не выйдут продукты…

– А выйдут они еще очень не скоро, дружище Эндикотт! – отвечал боцман. – Нам приходится опасаться не голода, а холода – такого, от которого человек превращается в ледышку, стоит ему на минутку перестать переминаться на месте. Это такой холод, от которого трескается кожа, да и череп впридачу. Если бы у нас было несколько сот тонн угля… Но у нас его еле-еле хватит для топки плиты…

– Священный запас! – вскричал Эндикотт. – Его нельзя трогать! Кухня – прежде всего!..

– А-а, так вот почему, проклятый негр, ты и не думаешь роптать на судьбу! Уж ты-то не сомневаешься, что сумеешь согреться!

– Что поделаешь, боцман, кок есть кок. Кок сумеет воспользоваться своим положением, но для вас тоже найдется местечко в тепле…

– Вот и славно, вот и славно, Эндикотт! Только станем меняться по очереди, и никаких привилегий, даже для боцмана. Ты – дело другое: никто, кроме тебя, не сумеет сварганить суп… Все-таки голод – самое страшное не свете… С холодом еще можно справиться, его можно переносить… Выроем в айсберге пещеры, свернемся в них клубком… А почему бы не построить с помощью заступов общее жилье, грот? Говорят, лед сохраняет тепло. Если он сохранит наше тепло, то мы не вправе требовать большего.

Настало время возвращаться в лагерь и отходить ко сну. Дирк Петерс отказался покидать пост у шлюпки, и никто не посмел с ним спорить. Капитан Лен Гай и Джэм Уэст вернулись в палатку лишь после того, как удостоверились, что Хирн и его дружки заняли свои места.

Я тоже улегся на койку. Не знаю, сколько времени я проспал и который был час, когда я оказался на льду от сильнейшего толчка. Что стряслось? Неужели айсберг сейчас снова перевернется?..

Мы повскакали на ноги и выбежали из палаток на солнце, сияющее в ночи…