– И что же вы ответили Мартину Холту, Дирк Петерс?

– Ничего… Ничего!

– Надо было настаивать на том, что Нед Холт погиб вместе с бригом.

– Я не смог, понимаете? Не смог… Братья так похожи друг на друга… Мне показалось, что передо мной не Мартин Холт, а Нед Холт… Я испугался и… убежал…

Метис резко выпрямился, я же, обхватив голову руками, стал размышлять. Я нисколько не сомневался, что эти запоздалые вопросы Мартина Холта о своем брате – результат интриг Хирна. Неужели гарпунщик проведал о тайне Дирка Петерса еще на Фолклендах? Я, во всякоми случае, молчал о ней, как рыба.

Однако какую цель приследовал Хирн, подстрекая Мартина Холта? Чего добивался? Просто ли стремился удовлетворить свою ненависть к Дирку Петерсу – единственному из фолклендских матросов, всегда поддерживающему капитана Лена Гая и помешавшему им завладеть шлюпкой? Может быть, он стремился сделать из Мартина Холта своего союзника? Кроме того, решившись пуститься в шлюпке по столь опасным водам, он наверняка нуждался в Мартине Холте, одном из лучших матросов «Халбрейн», способном добиться успеха там, где Хирна и его дружков ждала неудача, если бы они рискнули положиться на собственные силы?..

Вот какие мысли промелькнули у меня в голове, вот какие сложности прибавились к нашему положению, труднее которого и так нелегко было придумать.

Подняв голову, я не обнаружил рядом с собой Дирка Петерса. Он исчез совершенно бесшумно, сказав мне то, что намеревался сказать, и удостоверившись, что я не раскрывал нашей с ним тайны. Я взглянул напоследок на горизонт и в величайшем смятении поспешил вниз, как всегда, снедаемый нетерпением дождаться завтрашнего дня.

Вечером мы приняли обычные меры предосторожности; никому не было позволено остаться за пределами лагеря, за исключением метиса, который по-прежнему охранял шлюпку.

Я до того утомился – и нервно, и физически, – что меня тотчас свалил сон, и я забылся рядом с капитаном Леном Гаем, предоставив Джэму Уэсту охранять наш покой; через некоторое время капитан сменил своего помощника на ночной вахте.

На следующий день, 31 января, я раздвинул края палатки – и, о, разочарование! Все вокруг потонуло в тумане, причем то был не невесомый туман, который рассеивается при первых лучах солнца и улетучивается при легких дуновениях ветерка… Нет, это был желтоватый туман с запахом плесени, как будто антарктический январь был брюмером Северного полушария. Вдобавок температура резко упала, что было очевидным симптомом приближающейся зимы. Туман полностью скрыл от нас верхушку айсберга. Не было никакой надежды, что туман этот, обложивший нас, подобно вате, прольется дождиком, после чего наступит прояснение.