– Я, сэр, являюсь членом Медицинского общества графства Клэр; некогда я был председателем означенного научного общества, а впоследствии семь лет кряду исполнял обязанности секретаря – на каковом посту предовратил многие споры и разногласия благодаря крайней неразборчивости своего почерка, исключавшей для моих коллег, а зачастую и для меня самого возможность успешно сослаться на протоколы предыдущих собраний. Так скажите мне, сэр, как мужчина мужчине, вправе ли я следовать советам или рекомендациям – пусть даже достойным поистине могучего интеллекта… так вот, вправе ли я следовать рекомендациям человека, не принадлежащего к нашему научному обществу? Прежде чем вы ответите, позвольте мне заметить, что наше общество известно во всем Египте – то есть в Египте, штат Иллинойс. Когда светило медицины в Париже или Лейпциге заявляет о некоем открытии, мы выносим решение о ценности и оригинальности последнего – хотя устраиваем заседания в первую очередь с целью представить наши собственные открытия. Так вот, сэр, я спрашиваю вас, должно или нет неукоснительно соблюдать устав нашего общества… а второй пункт третьего параграфа означенного устава – этическое требование, каковой пункт присутствует в моральных кодексах всех солидных медицинских обществ мира – гласит, что член общества не имеет права консультироваться с нечленом, даже если речь идет о спасении человеческой жизни.

Он сделал паузу. Мы с Бейнбриджем хранили молчание. Собственно, нам не было особой нужды высказываться, поскольку Каслтон, похоже, прочитал наши мысли, как явствует из дальнейших его слов.

– «Широта взглядов», скажете вы. Да, действительно, широта взглядов необходима в нашем вечном мире. Как самостоятельные личности, мы имеем широкие взгляды – мы джентльмены; но другое дело, если взять нас, как группу. Я за гармонию. Я признаю, что порой на наших собраниях мы сцепляемся не на шутку… жизнь – это борьба, так или иначе. Сэр, в стране процветают гнусные ереси и схизмы… Но позвольте мне спросить вас – не присутствующего здесь доктора, которого я уважаю за колоссальную эрудицию и циклопическую (я имею в виду великую, а не одноглазую) мудрость, – какое лекарство может предложить он? Я спрашиваю вас, сэр, а не его.

Здесь доктор Каслтон подступил вплотную ко мне и прошипел на ухо жутковатым шепотом: «Этот болван не признаёт традиционную медицину!» Потом он отстранился и посмотрел на меня, словно ожидая увидеть ошеломленное выражение лица.

Затем я обменялся несколькими словами с Бейнбриджем и доложил Каслтону о результате переговоров.