— … в общем, я заартачилась. Хоть подруга и была не против такого опыта, но ведь она была моей лучшей подругой! Я предлагала ему позвать любую другую незнакомую женщину, чтобы она разделила с нами постель. Но нет, он хотел именно мою подружку. Тогда я обиделась и сказала, что раз уж ему так хочется утех втроём, то пусть думает и обо мне, и предложила сделку: сначала мы спим с моей подругой, а потом с одним из его друзей. Я сказала это, только чтобы остудить его пыл, чтобы он подумал и понял, что он слишком далеко забрался. Но он сразу согласился. Я, честно говоря, была в шоке. Что-то как будто сломалось во мне тогда, будто я была заводной игрушкой, у которой лопнула пружина.

Она хмуро уставилась на экран, где мелькали рекламные ролики.

— Но я всё равно очень сильно любила его. Мы переспали втроём, как он и желал, и после этого прошло два месяца. Я почти забыла об этом случае. И вот, во время очередных посиделок с друзьями в нашей квартире, когда парни все изрядно напились, он вдруг сказал это. Я уже не помню, как разговор зашёл в это русло, но парни заговорили о девушках лёгкого поведения — никто, кроме моего парня, конечно, не знал, что я раньше этим промышляла, — и он вдруг заявил: «А вы знаете, что моя тоже не прочь за деньги с любым из вас переспать?». Я чуть не поперхнулась тогда соком, так это было неожиданно. И ведь сказал так спокойно, будто сто раз до этого предлагал меня каждому встречному. Все посмеялись и забыли, приняв его слова за неудачную шутку. Но я не могла оставить это просто так: поймала его, когда он вышел покурить, и потребовала объяснений. Он улыбнулся и сказал: «Но ведь у нас был уговор, помнишь? Может, настал подходящий момент, чтобы оставить кого-то из друзей у нас на ночь?». Как думаешь, он тогда серьёзно говорил или просто хотел меня позлить? — спросила она.

Он поразмыслил, глядя на потолок, где мерцали мягкие блики от экрана:

— Даже не знаю. Раз уж ты говоришь, что и раньше чувствовала в нём скрытую обиду…

— Возможно, никакой обиды не было, и я сама себя накручивала?

Он пожал плечами:

— Вряд ли. Мне кажется, женщины такие дела за версту чуют.

— После того проклятого вечера уже ничто не могло вернуться к прежнему курсу. Я тогда была просто разбита. Обида рвала грудь, а плакать и скандалить было нельзя, всё-таки в квартире были чужие люди… И вот, когда почти все разошлись и остался всего один его закадычный дружок, он снова отлучился покурить. Друг не курил, поэтому остался в комнате со мной. Кстати, он был здорово пьян к тому времени, а я не пила вообще. В этот момент мне показалось, что я нашла отличный способ мести. Я стала расстегивать рубашку парню и сказала ему, что мой говорил правду: он на самом деле мой сутенер, и, если он хочет, я могу отдаться ему здесь и сейчас. Будь он чуть потрезвее, может, и оттолкнул бы меня — насколько я его знала, парень-то был хороший, — но случилось то, что случилось. Он обрадовался, как ребёнок, дорвавшийся до конфетки, и начал тут же лапать меня. Я даже растерялась от его напора. Он потерял равновесие, мы упали на диван, я оказалась под ним. Такое не входило в мои планы, но прежде чем я успела что-то сделать, мой зашёл в комнату и увидел нас в таком виде. Никогда не забуду его лицо в тот момент — такого взгляда у него я не видела ни до, ни после. Я же не могла пошевелиться и сказать что-нибудь — просто смотрела на него, пока пьяный парень пытался стащить с меня блузку… Слушай, у тебя есть вода? Что-то в горле пересохло.