Он оглянулся на меня:

– С тобой такое бывало, когда тебе чего-то хочется, а чего – никак не можешь понять?

– Конечно, сэр, – с готовностью откликнулся я. – Однажды я думал, что хочу кока-колу, а на самом деле мне хотелось пива из корнеплодов.

– Вот именно. У меня в горле так же сухо и пыльно, как под подушкой у Ахмета!

Прошествовав мимо меня, Принси выглянул, чтобы полюбоваться проносящимся лесом. Снаружи не было ни огонька – только темные деревья на фоне звездного неба.

– Итак! – воскликнул он. – Теперь ты узнал, кто мы такие. А как насчет тебя? Сдается мне, что ты решил сбежать из дома?

– Нет, сэр. Я хочу сказать… что просто решил ненадолго уехать, вот и все.

– Неприятности в школе? Или поссорился с родителями?

– И то и другое, – ответил я.

Прислонившись спиной к стене вагона рядом с приоткрытой дверью, Принси понимающе кивнул:

– Обычные невзгоды в жизни каждого мальчика. Поверь, Кори, мне это знакомо. Я тоже сбегал из дома, думая, что это ненадолго. Ты полагаешь, это поможет решить твои проблемы?

– Я не знаю. Ничего другого мне не пришло в голову.

– Мир совсем не похож на твой родной Зефир. Он не знает жалости к маленьким мальчикам. Мир может быть прекрасным, но бывает и жестоким, и подлым. Это следует знать.

– Правда? – усомнился я.

– Это так же верно, как то, что мы странствуем уже много лет. Нам довелось повидать мир, и мы знаем людей, населяющих его. Иной раз, когда я размышляю об этом мире, меня охватывает страх: вокруг полно насилия, грубости, неуважения к людям. И увы, Кори, год от года мир не меняется к лучшему – он становится все хуже и хуже.

Принси взглянул на небо, где по пятам за нами неслась луна.

– «О мир, о мир превратный! – продекламировал он. – Несчастья так нам ухудшают жизнь, что облегчают смерть»[34].

– Как мило, – проворковал Франклин.

– Это Шекспир, – счел необходимым пояснить Принси. – Его рассуждения о вечных бедах человечества.

Повернувшись спиной к луне, он взглянул на меня своими алыми зрачками: