Валентина встала и с презрением посмотрела на меня.

— Ты сам во всем виноват, — сказала она злобно. — Своей слабостью, брезгливостью ты сам толкнул меня в объятия этого мерзавца. Ты думаешь, я не знаю, что он мерзавец? Прекрасно знаю… Ты думаешь, я хоть капельку люблю его? Конечно, нет… Но из-за тебя, из-за того, что ты никогда не мог удовлетворить меня, я просто обезумела и не могла противиться ему. И сейчас не могу… Ты думаешь, это я привела Быка в наш дом? Просто я сегодня рассказала ему о том, что ты стал догадываться о нашей связи. А Бык просто озверел. Он сказал мне: «Пойдем к нему». «Зачем? — спросила я. — Ведь ты уже трахнул меня и можешь делать это сколько захочешь… Но не ходи домой». Именно этого, однако, ему и было нужно. Бык специально привел меня сюда, чтобы ты посмотрел, как он меня трахнет… Разве мне это приятно? Но ты все равно сам во всем виноват.

Валентина сказала свою обвинительную речь и некоторое время еще ждала, не скажу ли я чего-нибудь в ответ.

Ее ожидания оказались тщетны. Я молчал.

Поняв, что я ничего и не собираюсь говорить, Валентина ушла в другую комнату, в сердцах стукнув дверью. Она стала ложиться теперь спать там, вдали от меня.

Конечно, по-своему она была в какой-то мере права. В конце концов, это ее единственная жизнь, и она хочет прожить ее как нормальная женщина. У нее есть телесные желания, которые не дают ей покоя и требуют исполнения. Ее женское тело требует мужчину, и с каждым месяцем все настоятельнее. Это ясно, и странно, что я сам этого не предвидел. Мне надо было лучше понять самого себя и просто не жениться, когда она мне предложила. Надо было предвидеть, что я не смогу принести женщине удовлетворение. Потому что мои комплексы — это мои проблемы, и я напрасно обрек ни в чем не повинную Валентину на страдания. Почему она должна мучиться, живя с мужем, который почти ничего не может. А если может, то обставляет все такими требованиями, что с ним и любовью заниматься расхочется…

Для Валентины виноватым был я. Но разве сам я был виноват в том, что мое детство и юность были изуродованы и я стал состоять из одного сплошного сексуального комплекса? Разве был я виноват в этом?

Виновен я был только в том, что захотел попытаться стать нормальным человеком и женился на Валентине. И не справился со своим комплексом, так нормальным и не стал. Сделал жену несчастной и действительно толкнул в объятия первого, кто протянул к ней руку. А руку протянул подонок…

Валентина же считала меня виновником своего падения и унижения. Совершенно справедливо, наверное…