Николаев ещё днем вызвал участкового инспектора Карцева, разъяснил обстановку, попросил:

— Соберите о Чернове все, что можно, даже в школу сходите. На завод. Почему он завод оставил? О жене справьтесь, ребенке. Так ли уж безнадежен этот разрыв? Озлобился он, — пояснил полковник.

— Озлобился, — согласился Карцев.

В кабинет полковника зашел озабоченный следователь прокуратуры Серов в темно-синем, ладно сидящем форменном костюме, подтянутый, строгий. За ним — эксперт Пахомов. Николаев, хорошо изучивший своих ребят, видел едва сдерживаемую Пахомовым гордость. "Закончил экспертизы, — догадался он, — ах, молодец какой. Везет нам на криминалистов!”

Полковник был прав.

— Это черновики, — смущенно сказал эксперт, протягивая начальнику исписанные от руки листки, — я не успел оформить, но вот Николай Иванович, — он кивнул на Серова, — просил вам доложить.

— Просил, — кивнул головой Серов, — с такими данными можно твердые выводы делать. Смотрите сами.

Николаев взял первый лист. Опустив обширную описательную часть, нашел глазами крупно написанное слово: "выводы". Прочел. Ясно. Не ошибся Пахомов. Части отмычки из кожуха замка и стержни из квартиры Чернова изготовлены из остова детской коляски. "С высокой степенью квалификации” — написал эксперт.

Ах, Чернов, Чернов, куда приложил свои золотые руки! Николаев поднял глаза на Пахомова, тот молча кивнул. Да, так оно и есть — в подвал Печказова ходил Чернов. Отмычки — его работа.

Полковник взял следующий лист.

"…Представленные на исследование переплетения", — начал читать Николаев на другом листе, и Пахомов пояснил:

— Это шнур, которым Печказов был связан, выполнены из шнура бытового плетеного с наполнением из отходов полиамидных нитей: артикул 48-030-01-58 производства объединения "Химволокно". Диаметр шнура 5 мм. Этот шнур идентичен изъятому в квартире Чернова мотку шнура”.

Опять Чернов!

Заметив, что Николаев закончил читать, Серов сказал:

— Звонил Горышев. Причина смерти Печказова — асфиксия. Задушен Печказов. Кровь в машине — Печказова.

— И все-таки Чернов молчит, — задумчиво сказал полковник. — Подход к нему мы пока найти не сумели. И Суходольский на свободе.

Он наклонился к селектору, вызвал дежурного, спросил негромко:

— Что-нибудь от Волина есть?

— Молчит, товарищ полковник, — ответил дежурный.

— И этот молчит, — вздохнул Николаев.