Эбба смотрит на Ангелу, вспоминая, что сказал Беньямин, когда они уложили ее на пол. Она часто так делает. Что он имел в виду? Что для него это обыденность, какая-то странная игра?

– Ты могла умереть, – настаивает на своем Эбба. – Ты не понимаешь? Представь, что мы бы не успели.

– Эбба, я точно знаю, что делаю. Конечно, у меня есть свои небольшие проблемы, но я знаю, как с ними справляться, и полностью контролирую себя. Рассматривай это как своеобразную форму отдыха. Одни занимаются йогой, другие пьют алкоголь, а я… – Ангела нажимает кнопку на пешеходном переходе, к которому они подошли. – Мне просто требуются более радикальные способы, чтобы прийти в себя.

– Значит, это не имело никакого отношения к агентству и к делу? К тому, что ты думала, что мы проиграем?

– Проиграем? Мы ничего не проиграем.

Эбба нервно сглатывает. В глубине души она не хочет этого говорить, особенно сейчас, когда кажется, что ее все-таки не уволили. Тем не менее она открывает рот:

– Думаю, тебе было бы хорошо поговорить с кем-нибудь, с психологом, например.

Ангела выглядит невозмутимо.

– Эти переживания были у меня с детства. Никакой мозгоправ не приведет меня в порядок. Поверь, я много раз пробовала. Единственное, что помогает, – это боль и возможность обмануть смерть, никакая терапия в мире не может сравниться с этим. Извини, если я тебя напугала. Беньямин уже привык.

– Вот как, – говорит Эбба и старается не смотреть на Ангелу слишком уж пристально, хотя чего она, собственно, от нее ждет после подобных признаний.

Стефан Херманссон говорил, что Ангеле нравится пожестче, и по своей глупости Эбба повелась на его дурацкие россказни, тоже решила, что Ангела использует секс с удушением как некую форму самоисцеления. Но теперь она понимает, что все гораздо хуже. Ангела вешается, как и ее мать.

Рядом с ней раздается металлический звук, и Эбба обнаруживает, что красный человечек сменился зеленым. Она догоняет Ангелу, которая уже наполовину перешла дорогу.

– Хватит обо мне, – говорит Ангела, когда Эбба поравнялась с ней. – Как ты-то себя чувствуешь? Вот увидишь, все образуется. Право на необходимую оборону себя и других лиц перевешивает небольшое количество алкоголя в крови. Как только дело будет квалифицировано, я поговорю с прокурором.

– Но у меня был один и один…

Ангела жестом заставляет Эббу замолчать:

– Это и моя вина тоже. Я настаивала на том, чтобы ты пила вино, хотя ты и не хотела. Так что позволь мне позаботиться об этом. Я в долгу перед тобой. Хорошо?

Эбба кивает, прибавляет шаг, чтобы не отставать от Ангелы, и чем больше думает о вчерашнем вечере, тем более склонна согласиться с шефиней. Это действительно была необходимая оборона. К тому же у нее вообще нет проблем с алкоголем. Сегодня утром она не пила и может не пить, если захочет. Отныне она станет трезвенницей. У нее есть работа, которую нужно выполнить, цель, которую нужно достичь. По крайней мере, ей так кажется, хотя Ангела и не сказала прямо, что Эбба может вернуться к исполнению своих обязанностей.