Он смеется над собственной шуткой.

– Где платок сейчас? – спрашивает Эбба.

– А хрен его знает. Когда я вернулся, его уже не было, и я подумал, что вам нужно об этом рассказать.

Эбба пытается понять смысл того, что говорит алкаш. Ясмина уронила платок, это она поняла. И, кажется, кто-то его подобрал. Но кто?

– Почему ты вернулся? – спрашивает Эбба.

– Я пошел в гости к Берре, там, у площади, но он не открыл мне дверь.

– Ну да, – говорит Эбба и вспоминает, что Тимо говорил об этом на предыдущих допросах. – Как выглядел платок, какого он цвета?

– Такой фиолетовый в желтый горох или что-то в этом роде.

На мгновение Эббе кажется, что все звуки вокруг смолкают, а Ранта и другие посетители бара сливаются в одну бесформенную массу. Зато воспоминания становятся отчетливее.

Она снова находится у квартиры Ясмины, стоит под балконом и смотрит вверх на зеленый фасад. Указывает на арматуру, с которой свисает комок ниток – фиолетовых и желтых.

Глава пятьдесят вторая

Глава пятьдесят вторая

Серый жако бегает по клетке, грызет решетку и машет крыльями. Эбба хочет накинуть на него одеяло. Спокойной ночи, пожалуйста, только заткнись. Но, может быть, пора вставать. Солнце проникает сквозь щель в шторах, заставляя ее щуриться.

– Да, да, да… – бормочет она, откидывая одеяло.

Подходит к кухонному столу, наклоняется над ним, чтобы быть как можно ближе к клетке:

– Вот скажи, какая мне от тебя польза, а? Ты наш лучший свидетель, но отказываешься говорить.

Попугай наклоняет голову.

Эбба передразнивает его:

– Кто убил Ясмину? Это был Николас? Или это был Джорджио? Николас или Джорджио? Тимо Рантанен или Рональд Нильссон? Еще кто-то?