Через двадцать минут мы вышли. Было уже совсем темно. Стоял душный, гнетущий вечер. Пуаро повел нас из города в направлении виллы «Женевьева». Дойдя до виллы «Маргерит», он остановился.

– Я хотел бы убедиться, что с Жаком Рено все в порядке. Пойдемте со мной, Гастингс. Мадемуазель, вероятно, останется на улице. Мадам Дюбрей может сказать что-нибудь оскорбительное в ее адрес.

Мы открыли ворота и зашагали по тропинке. Когда мы приблизились к дому, я обратил внимание Пуаро на окно на втором этаже. Там на шторе отчетливо вырисовывался профиль Марты Дюбрей.

– Да... – протянул Пуаро. – Я думаю, что это комната, где мы найдем Жака Рено.

Дверь нам открыла мадам Дюбрей. Она объяснила, что Жак находится почти в том же состоянии, и предложила убедиться в этом самим. Мадам Дюбрей повела нас наверх в спальню. Марта сидела за столом у лампы и вышивала. Увидев нас, она приложила палец к губам.

Жак Рено спал тревожным, болезненным сном, его голова металась по подушке, лицо пылало.

– Врач придет еще раз? – шепотом спросил Пуаро.

– Если мы за ним пошлем. Жак спит, что очень важно. Maman сварила для него успокаивающий отвар.

Марта снова села у окна за вышивку, когда мы выходили из комнаты. Мадам Дюбрей проводила нас вниз по лестнице. Зная прошлое мадам Дюбрей, я с нескрываемым интересом, рассматривал ее. Она стояла с опущенными глазами, с той же едва заметной загадочной улыбкой на губах, что и при первой встрече. И вдруг я испугался, как пугаются красивой ядовитой змеи.

– Надеюсь, мы не оторвали вас от дел, мадам? – вежливо сказал Пуаро, когда она открыла нам дверь на улицу.

– Совсем нет, мосье.

– Кстати, – сказал Пуаро, как будто его осенила запоздалая мысль, – не было сегодня в Мерлинвиле мосье Стонора?

Хорошо зная Пуаро, я понял, что этот вопрос он задал с целью оправдать наш визит и рассеять подозрение матери и дочери.

Мадам Дюбрей совершенно спокойно ответила:

– Нет, насколько я знаю.

– Он не беседовал с мадам Рено?

– Как я могу это знать, мосье?

– Вы правы, – сказал Пуаро. – Я подумал, что вы могли видеть, как он приходил или уходил, вот и все. Доброй ночи, мадам.

– Почему... – начал я.