Сэм хотела постучать, но ручка повернулась раньше. Вышла дородная сотрудница шерифа и враждебно посмотрела на нее. Она закрыла дверь, прижавшись спиной к матовому стеклу.

— Вы второй адвокат?

— Фактически третий. Саманта Куинн.

— Старшая дочка Расти.

Сэм кивнула, хотя это был не вопрос.

— Заключенную рвало примерно четыре раза за последние полчаса. Я дала ей пачку сырных крекеров и банку колы, перелитую в пенопластовый стакан. Я спросила, нужна ли ей медицинская помощь. Она отказалась. У вас пятнадцать минут, после чего я вхожу обратно. — Она постучала пальцем по наручным часам. — Если я вошла и что-то услышала, то я это услышала. Понятно?

Сэм достала телефон. Поставила таймер на четырнадцать минут.

— Рада, что мы друг друга поняли, — женщина открыла дверь.

В комнате было так темно, что Сэм пришлось подождать, пока привыкнут глаза. Два стула. Прикрученный к полу металлический стол. Мигающая флуоресцентная лампа, криво закрепленная на двух мохнатых от пыли цепочках.

Келли Рене Уилсон сидела, склонившись на стол. Она спрятала голову, сложив руки коконом. Когда дверь открылась, она вскочила, вытянув руки по швам и расправив плечи, будто Сэм скомандовала «смирно».

— Ты можешь сесть.

Келли ждала, пока Сэм сядет первой.

Сэм взяла пустой стул, стоявший около двери. Прислонила трость к краю стола. Взяла блокнот и ручку из сумочки. Поменяла очки на те, что для чтения.

— Меня зовут Саманта Куинн. Сегодня я буду твоим адвокатом. Вчера ты встречалась с моим папой, Расти.

— Вы чудно2 говорите, — сказала Келли.

Сэм улыбнулась. Ньюйоркцы считали, что она говорит с южным акцентом, а южане считали, что она говорит как янки.

— Я живу в Нью-Йорке.

— Потому что вы — калека?

Сэм чуть не рассмеялась.

— Нет, я живу в Нью-Йорке, потому что мне там нравится. А трость я беру, только когда нога устает.