— Они злятся на меня за то, что произошло?

— Они беспокоятся о тебе. — Сэм могла только предполагать. — Но они тебя очень любят. Вы вместе со всем справитесь. Что бы ни произошло.

Губы Келли задрожали. Из глаз полились слезы.

— Я их тоже очень люблю.

Сэм откинулась на спинку стула. Она напомнила себе о Дугласе Пинкмане, о том, как он подбадривал ее на каждой тренировке, даже после того, как она перешла в старшую школу. Он чаще бывал у нее на мероприятиях, чем ее собственный отец.

И теперь Сэм сидит напротив девушки, которая его убила.

— Твои родители будут в зале суда там, наверху, но ты не сможешь их коснуться или поговорить с ними, только поздороваться. — Сэм надеялась, что в суде не будет камер. Надо будет предупредить родителей Келли. — Когда тебя переведут обратно в тюрьму, ты сможешь с ними встречаться, но запомни: все, что ты скажешь своим родителям или кому-либо еще в тюрьме, будет записываться. И в комнате для посещений, и по телефону — всегда кто-то прослушивает. Не говори с ними о том, что произошло вчера. Хорошо?

— Да, мэм, а можно спросить, у меня все очень плохо?

Сэм поискала в ее лице признаки притворства.

— Келли, ты помнишь, что произошло вчера утром?

— Да, мэм. Я их убила, двое людей. Пистолет был у меня в руке.

Сэм пыталась оценить ее состояние, увидеть какие-то признаки раскаяния. Их не было.

Келли описывала события так, будто они произошли не с ней.

— Почему ты… — Сэм решила сформулировать вопрос по-другому: — Ты знала Люси Александер?

— Нет, мэм. Она, наверно, из началки, совсем маленькая.

Сэм открыла рот и вдохнула немного воздуха.

— А что насчет мистера Пинкмана?

— Ну, я слышала, что он неплохой человек, но меня никогда к директору не вызывали.

Значит, жертвы были выбраны случайно, что почему-то усугубляло весь ужас ситуации.

— Значит, они оба, мистер Пинкман и Люси Александер, просто оказались в коридоре в неудачное время?