— Я слышала, что вы здесь очень серьезно относитесь к обвинениям в преступлениях, наказуемых смертной казнью.

Публика разразилась смехом.

Лайману пришлось несколько раз стукнуть молотком, прежде чем все успокоились. Сэм увидела, как уголки его губ едва заметно дернулись — он сдерживал улыбку. Судьи редко получали удовольствие от происходящего в зале суда. Этот человек сидел за судейским столом так долго, что наверняка считал, что ничего нового он здесь уже не увидит.

— Ваша честь, — Сэм осторожно зондировала почву, — могу ли я поднять еще один вопрос?

Он с подчеркнутой щедростью кивнул, показывая, что готов предоставить некоторую свободу действий.

— Почему нет?

— Спасибо, Ваша честь. Родители мисс Уилсон с нетерпением ждут возможности вернуться домой. Мы будем признательны, если сторона обвинения сможет обозначить конкретные сроки, в которые дом Уилсонов будет освобожден.

Кен Коин снова вскочил из-за стола.

— Ваша честь, на настоящий момент округ не имеет конкретных сроков окончания обысков местожительства Уилсонов. — Он, видимо, понял, что у него не получается соответствовать официальному стилю речи Сэм. Он расплылся в улыбке перед судьей. — Такие вещи очень трудно предсказать, господин судья. Нам необходимо время на тщательный обыск, проведенный в полном соответствии с инструкциями, указанными в ордере.

Сэм мысленно пнула себя за то, что не прочитала ордер заранее.

— Вот ответ на ваш вопрос, мисс Куинн, такой, какой есть, — сказал Лайман.

— Спасибо, Ваша честь.

Сэм смотрела, как он поднимает молоток.

Она еще раз обдумала его слова: «какой есть». Почувствовала момент уверенности: инстинкт подсказал ей, что сейчас самое время.

— Ваша честь?

Лайман отложил молоток.

— Мисс Куинн?

— Что касается следствия…

— Я считаю, мы рассмотрели этот вопрос.

— Я понимаю, Ваша честь, но дело в том, что существует видеозапись мисс Уилсон, сделанная вчера в то время, когда она была задержана в больнице.