— Твое такси скоро подъедет. — Ленор подняла руку, оглянувшись в поисках официантки.

Сэм обернулась. Та сидела за стойкой.

— Простите?

Официантка неохотно отлепилась от стойки и подошла к их столику. Вздохнув, спросила Сэм:

— Что?

Сэм посмотрела на Ленор — та покачала головой.

— Я готова расплатиться.

Официантка шлепнула чек на стол. Взяла чашку Ленор двумя пальцами, будто она заразная.

Сэм подождала, пока эта ужасная женщина удалится. Она спросила Ленор:

— Зачем ты здесь живешь? В этом отсталом месте?

— Это мой дом. И здесь есть хорошие люди, которые верят в принцип «Живи сам и давай жить другим». Кроме того, — добавила Ленор, — на прошедших президентских выборах Нью-Йорк утратил свои высокие моральные принципы.

Сэм горько усмехнулась.

— Мне надо посмотреть, как там Чарли.

Ленор вынула из кошелька долларовую купюру, но Сэм жестом остановила ее.

— Спасибо, — сказала она.

Хотя она могла только догадываться о том, сколько Ленор сделала для ее семьи. Сэм всегда была так поглощена муками собственного восстановления, что почти не замечала, каково пришлось Расти и Чарли. Ленор, очевидно, заполнила часть той пустоты, что оставила после себя Гамма.

Сэм услышала, как звякнул колокольчик над дверью, когда Ленор вышла из кафе. Официантка сказала о ней какую-то гадость, обращаясь к повару. Сэм хотела поправить ее, вернее, разрезать ее пополам каким-нибудь едким комментарием, но у нее совсем не осталось сил на сражения.

Она пошла в туалет. Споласкивая лицо над раковиной, она мечтала о душе в «Фор Сизонс» в Атланте. Она выехала из Нью-Йорка шестнадцать часов назад. И еще почти в два раза дольше она не спала. Голова ныла, будто гнилой зуб. Тело отказывалось слушаться. Она посмотрела на изможденное лицо в зеркале и увидела свою разочарованную мать.

Сэм отказывается помогать Чарли.

Но что тут можно сделать? Чарли не желала с ней разговаривать, не открыла дверь своего кабинета, в которую Сэм стучала несколько раз. На этот раз все произошло не так, как в прошлый, когда Чарли сбежала посреди ночи, опасаясь за свою безопасность. На этот раз Сэм умоляла и извинялась — сама не зная, за что, — но Чарли только сурово молчала. Наконец Сэм с горечью смирилась с фактом, который отказывалась признавать с самого начала.