— Но она вечно на тебя злилась, — заметила Сэм. — Это было понятно по ее тону.

— Из-за меня ее муж задерживался, выпивал и курил, вместо того чтобы проводить время с семьей. — Ленор снова пожала плечами. — Ей всегда хотелось жить обычной жизнью.

Сэм не могла представить, чтобы мама хотела чего-то подобного.

— Она была какая угодно, только не обычная.

— Люди всегда хотят того, что им не дано, — сказала Ленор. — Гарри никогда не была такой, как все, даже в «Фермилабе». Она была слишком своеобразная. У нее отсутствовали светские манеры. Думаю, сегодня ей диагностировали бы расстройство аутистического спектра, но в те времена она просто считалась слишком умной, слишком начитанной и слишком странной. В особенности для женщины.

— А что она считала нормальной жизнью?

— Брак. Положение в обществе. Вы, девочки. Как же она была счастлива, когда у нее появились вы. Наблюдала, как развивается ваш мозг. Изучала ваши реакции на новые раздражители. Она все записывала, много страниц заполнила.

— Звучит так, будто я научно-исследовательский проект.

— Твоя мать любила проекты, — ответила Ленор. — Но Чарли, правда, была совсем другой. Само творчество. Сама спонтанность. Гарриет обожала ее, она вас обеих обожала, но Чарли для нее была чем-то неведомым.

— Это у нас с ней общее. — Сэм глотнула чая. Похоже, молоко прокисло.

Она поставила чашку на стол.

— Почему я тебе не нравлюсь?

— Ты делаешь Чарли больно.

— Чарли вполне способна и сама сделать себе больно.

Ленор залезла в сумочку и нашла флешку, которую ей дал Бен.

— Я хочу, чтобы она была у тебя.

Сэм отпрянула, словно эта штучка была источником физической опасности.

— Выброси ее где-нибудь в Атланте. — Ленор положила звездолет на стол и подвинула его к Сэм. — Ради Бена. Ты знаешь, чем это может ему грозить.

Не зная, что делать, Сэм бросила флешку в свою сумочку. На борт самолета в Нью-Йорк ее брать нельзя. Придется найти кого-то из офиса в Атланте, кто сможет ее уничтожить.

— Знаешь, ты можешь поговорить со мной об этом деле, — сказала Ленор. — Коин никогда не попросит меня дать показания. Один мой вид способен вывести из себя все жюри присяжных.