— Кто это стучится так поздно?

Шарлотта не ответила.

Не было звука щелкающих замков или отодвигающейся цепочки. Дверь открылась. На пороге кухни стояла светловолосая девушка. Волосы собраны в свободный хвост на затылке. Она была старше Шарлотты. Симпатичная. Ее глаза расширились. Рот раскрылся. Она схватилась за грудь, будто в нее попала стрела.

— Ох… — выдохнула она. — Господи. Господи. Папа! — Она протянула руки к Шарлотте, но не знала, как к ней прикоснуться. — Входи! Входи!

Шарлотта сделала один шаг, потом еще один, и вот она стоит на кухне.

Ее трясло, хотя в доме было тепло.

Все было очень чистое и ярко освещенное. Желтые обои с красными клубничками. Бордюр под потолком с таким же рисунком. На тостере — вязаный чехол с пришитой сбоку клубничкой. Красный чайник на плите. Красные часы на стене — кот с двигающимися глазками.

— Отец наш небесный, — прошептал вошедший мужчина. Он был пожилой, с бородой. Его глаза за очками округлились.

Шарлотта попятилась и прислонилась к стене. Он спросил у девушки:

— Господи, что здесь произошло?

— Она просто постучала в дверь. — Девушка начала плакать. Ее голос вибрировал, как флейта-пикколо. — Я не знаю. Я не знаю.

— Это одна из дочек Куиннов. — Он открыл шторы. Посмотрел наружу. — Они все еще там?

Захария Кулпеппер.

Дэниэл Кулпеппер.

Сэм.

Он пошарил рукой по верху кухонного шкафа. Вытащил винтовку и коробку патронов.

— Дай мне телефон.