— Я знаю, — ответил он. — Слушай, извини. Мне правда жаль. Я просто хочу поговорить с тобой и твоей сестрой.

Чарли проигнорировала отчаяние в его голосе.

— Меня не волнует, чего ты хочешь. Уходи.

— Чарли, дай ему войти.

Чарли обернулась. Сэм стояла в коридоре. Она опять держалась пальцами за стену.

— Сюда, — сказала она Мейсону и прошла в гостиную, прежде чем Чарли успела ее остановить.

Мейсон вошел на кухню без приглашения. Остановился в коридоре. Снял свою бейсболку. Принялся теребить ее в руках. Оглядел помещение, по-видимому, без удовольствия. Расти ничего не менял с тех пор, как они сюда въехали. Расшатанные стулья, расслоившийся стол. Единственное, чего не стало, — это оконный кондиционер. Достать куски Гаммы из вентилятора оказалось невозможно.

— Сюда. — Чарли поискала глазами Бена в пустом коридоре.

Дверь в кабинет Расти была закрыта. Пикап Бена стоит на месте. Он не выходил через заднюю дверь. Наверное, сидит в кабинете и думает, какая шлюха его жена.

— Примите мои соболезнования в связи со смертью отца, — сказал Мейсон.

Чарли резко обернулась.

— Я знаю, кто ты такой.

Мейсон заметно встревожился.

— Естественно, я не знала этого, когда мы с тобой познакомились, но потом сестра рассказала мне про твою сестру, и… — Она с трудом подбирала слова. — Прими мои соболезнования по поводу того, что с ней произошло. И я сочувствую тебе и твоей семье. Но то, что между нами произошло, — это ошибка, большая ошибка, и это никогда не повторится. Я очень люблю своего мужа.

— Ты это уже говорила. Я понимаю. Я уважаю это. — Мейсон кивнул Сэм.

Она освободила себе место на стуле с высокой спинкой. Рядом с ней был телевизор. Запись со школьной камеры видеонаблюдения стояла на паузе. Бен наладил аппаратуру.

Мейсон уставился на огромный экран.

— Кто теперь будет адвокатом Келли?

— Мы найдем кого-нибудь в Атланте, — ответила Сэм.

— Я могу заплатить, — предложил он. — У моей семьи есть деньги. У моих родителей есть деньги. Были. У них была фирма, они занимались грузоперевозками.