Мейсон опять покачал головой.

— Если он хотел, чтобы сыну продолжали поступать чеки, то нет.

— Думаешь, он правда заботился о сыне? — изумилась Сэм. — Кулпеппер донимал нашего отца, ты знаешь об этом? Каждый месяц он присылал Расти письмо со словами «Ты мне должен». Просто чтобы ткнуть его носом. Напомнить Расти, что он может разрушить нашу жизнь, украсть наше спокойствие и чувство защищенности в любой момент.

Мейсон промолчал.

Сэм требовательно продолжила:

— Ты понимаешь, сколько мучений ты принес нашему отцу? Ему приходилось врать нам. Скрывать правду. Такое притворство было совершенно не в его духе. Он и так пережил то, что его жену убили, дочь чуть не умерла, Чарли… — Она покачала головой. — У Расти и так было слабое сердце. Ты знал об этом? Ты понимаешь, что его здоровье рушилось от твоего вранья, твоей вины, твоей трусости? Может, поэтому он так много пил — чтобы утопить в алкоголе чувство собственного соучастия в преступлении. Соучастия, в которое ты его втравил. Ему приходилось жить с этим каждый день, каждый месяц, когда он выписывал этот чек, каждый раз, как он звонил мне…

Сэм наконец не выдержала. Сняла очки. Прижала пальцы к векам. Произнесла:

— Из-за тебя все эти годы ему приходилось защищать нас.

Мейсон опустил голову между коленей. Может, он опять плакал, но Чарли было все равно.

— Зачем ты пришел? — спросил Бен. — Хочешь отговорить их сдавать тебя в полицию?

— Я пришел признаться. Сказать, что я сожалею. Что с тех пор каждый день я старался загладить свою вину. У меня есть награды. — Он поднял глаза на Сэм. — У меня боевые медали, «Пурпурное сердце» и…

— Мне все равно, — отрезала Сэм. — У тебя было двадцать восемь лет, чтобы заявить о своей виновности. Ты мог зайти в любой полицейский участок, признаться и понести наказание, но ты боялся, что тебе дадут пожизненное или приговорят к смертной казни, как Захарию Кулпеппера.

Мейсон не ответил, но было очевидно, что все так и есть.

— Ты знал, что мы никогда никому не говорили, что на самом деле случилось в лесу. Этим ты и склонил папу на свою сторону, да? — спросила Чарли. — Ты шантажировал его. Мой секрет в обмен на твой.

Мейсон вытер кровь со рта. И опять ничего не сказал.

— Ты сидел здесь, на этой кухне, где была убита моя мать, и говорил моему отцу, что будешь использовать деньги своей семьи, чтобы защититься от обвинения в убийстве, и что тебе неважно, кому это повредит и что2 выяснится на суде. Меня заставили бы давать показания. Сэм притащили бы обратно сюда. Ты знал, что папа не допустит этого.

— Что вы будете делать? — только и спросил Мейсон.