На первом снимке был изображён сельский пейзаж, холм с видом на большую яму. Там стояли немецкие солдаты с винтовками, они смеялись. На следующем фото был изображён строй людей, выставленных по росту. Мужчины с длинными бородами, юноши, бабушки, женщины, у некоторых на руках дети, юные девушки.

Все они были голые.

Очередная фотография, Хэнсон передавал их, словно какую-то безумную колоду карт. Большинство мужчин старалось держаться гордо, они прикрывали ладонями гениталии. Женщины одной рукой прикрывали низ живота, а другой грудь, некоторые прикрывали собой детей.

Ещё одно фото. Сэм силой заставил себя на него взглянуть. Немецкие солдаты ровно, по-военному, построились, винтовки вскинуты, и стреляют в раздетых мужчин, женщин и детей.

Их всех расстреливают. Сэм мог слышать лишь хруст фотокарточки. Большая часть раздетых мужчин и женщин падали лицом в яму, некоторые скорчились на земле. У горы трупов стоял офицер со служебным пистолетом в руке, из которого он целился кому-то в голову.

Последнее фото. Немецкий солдат, широко ухмыляясь, пинал окровавленный труп младенца, словно играл в футбол.

Хэнсон держал это фото дольше всех, затем убрал все снимки обратно в карман. Он протёр руки, словно те были грязными.

Сэм отвернулся, в горле застрял комок.

— Мы не можем спасти их всех, Сэм, — тихо произнёс Хэнсон. — Но мы можем спасти многих, и мы продолжим спасать многих. Если правда о лагерях в Соединённых Штатах выплывет наружу, сделке конец.

— Сделке? — С трудом произнёс Сэм, самому ему, при этом, хотелось сблевануть. — Мы заключаем сделки с правительством и армией, которые вытворяют вот такое?

— Мы будем заключать сделки, с кем придётся, пусть даже с самим дьяволом, — ответил на это Хэнсон. — Ты видел снимки. Если бы мы не привезли этих людей работать здесь, на карьере, та же участь ждала бы и их.

— Но мы же лучше их.

— Возможно. Только ни у кого из нас руки не чисты. Ни у кого.

— Говорите за себя, — сказал Сэм.

— Я предпочитаю приглядывать за своими офицерами, действующими и нет. Я не люблю сюрпризы. Полицейская комиссия не любит сюрпризы.

— Не сомневаюсь. — Тошнота сменилась чем-то более сильным.

— Значит, ты понимаешь, что нашему интересу есть предел. Нам известно, что происходит на улицах Портсмута, сомнения, потоки бухла и денег. Мы делаем всё, что можем, и будучи сержантом, ты находился на самом острие. Однако существуют обстоятельства, которым мы уделяем особо пристальное внимание.

Сэм взглянул в окно.

— Ты представляешь, сколько копов могут позволить себе собственный дом? Проработав всего несколько лет? Да ещё и с беременной женой на руках?