— Когда они пришли?

Старик скрестил руки на груди, словно пытался удержать себя от немедленного побега.

— Два дня назад. Отряд легионеров Лонга. Эти твари поднялись наверх, рылись в моих вещах, но не таким образом. Они вели себя грубо, жёстко, но они не делали ничего… подобного. Что же они искали?

— Я не знаю.

Уолтер всмотрелся в него.

— Что с вами стряслось, Сэм? Волос почти нет, и выглядите так, словно подрались.

Сэм молчал.

— Сара? — спросил Уолтер. — Ваш сын?

— Уехали ненадолго. Пока саммит не закончится.

— Ясно. — Уолтер переступил с ноги на ногу. — Простите, что говорю это, сейчас неподходящее время, но… простите, Сэм, — жалобным голосом проговорил он. — Легионеры… они меня напугали. Настолько напугали, что я чуть не обделался. Когда они ушли, я решил, что никогда больше не буду так сильно бояться.

Сэм смотрел на соседа и молчал.

— Ненавижу себя за такой поступок перед вами и Сарой, но на следующей неделе я съезжаю. Вы привлекли внимание легионеров Лонга, и это меня пугает. Они могут вернуться и отправить меня в трудовой лагерь.

Сэм продолжал осматривать хлам, в который превратилась его гостиная. Он понимал, что следовало бы сказать, что это нечестно, но ему было плевать.

— А как же насчёт разговоров о храбрости, протесте, несогласии?

— Слушайте, проявите благоразумие. Я… Я трус, мы оба это знаем. Я намерен переехать и мне очень жаль насчёт денег за аренду. Я знаю, как вы с Сарой на них рассчитываете, и я…

— Уолтер, заткнитесь, пожалуйста. Суть я уловил.

— Простите, Сэм, — тихо повторил Уолтер. Под ногу попал осколок стекла, послышался хруст. — А, ещё одно. Я слышал, вы помогли моему другу Реджи Хейлу уйти от облавы Национальной гвардии. Примите мою благодарность.

— Конечно, — произнёс Сэм. — Как скажете.

В затемнённой комнате повисла пауза, затем Уолтер произнёс:

— Надо идти. Ещё раз простите. И, Сэм… вы слышали вечерние новости?