Входная дверь в дом Сэма была открыта.

Когда он потянулся за револьвером, который ему вернули в лагере Бёрдика, рука его дрожала.

— Сара?

Ничего.

Поразмыслив, он позвал:

— Тони?

По-прежнему, никакого ответа.

Сэм щёлкнул выключателем.

Катастрофа.

Его взгляду предстала гостиная, кресла и диваны, которые Сара с таким тщанием выбирала в выставочном зале отцовского магазина, были перевёрнуты, обшивка разрезана.

— О, Сара, — прошептал Сэм.

Под ногами хрустело разбитое стекло из расколотых фоторамок. В кучу свалены книги и бумаги, оторванные страницы были похожи на палые листья. В кухне все тарелки, блюдца и стаканы были перебиты. В спальне… вещи разбросаны, кровать перевёрнута набок, шкафы для белья разломаны.

Комната Тоби. В горле Сэма застрял комок, когда он увидел, что сделали с комнатой сына. Драгоценные самодельные модели Тоби, большинство из них собрано на кухне при помощи Сэма, аккуратно вырезанные из страниц «Портсмут Геральд», тщательно выкрашенные… вся гордость его сына была сорвана с потолка и поломана. Химический набор, коллекция окаменелостей, даже модель полицейской машины с опознавательными знаками портсмутского департамента, всё было уничтожено. Сэм стиснул зубы, вспомнив об обещании, которое он дал Тоби, казалось, уже век назад, когда они уезжали.

Из гостиной донеслись шаги, и Сэм трясущимися руками вытащил револьвер, готовый стрелять, творить насилие, готовый…

— Сэм? Это вы?

Из сумрака осторожно вышел сосед сверху. Сэм выдохнул.

— Уолтер. Чёрт. Да, это я.

Уолтер огляделся, глаза за линзами очков расширились.

— Боже, я слышал шум внизу, но и не мог… Сэм, мне так жаль.

Убрать револьвер Сэму удалось только со второй попытки.