— Они на другом языке?

Сондерс улыбнулся.

— Ну, да. Но, вы же инспектор. Поступите правильно, хорошо?

Сэм взял конверт. Сделанный из бумаги, он, казалось, весил тонну.

— Так и сделаю. Ещё, док, после нашего последнего разговора, когда к вам приходили фбровец и гестаповец, вы обсуждали это дело с кем-то ещё?

— Нет. Ни с кем.

Сэм снова взвесил конверт.

— Спасибо, док. И простите, что не зашёл раньше.

— Всё в порядке, Сэм, — ответил судмедэксперт. — Я уверен, всё сложится.

— Рад за вас, — сказал Сэм. — Я же, нет.

Глава шестьдесят пятая

Глава шестьдесят пятая

На следующий день после похорон Тони, Сэм стоял на краю футбольного поля старшей школы Портсмута, наблюдая, как агенты ФБР и местные легионеры Лонга занимались арестами и следствием по делу о попытке убийства президента Лонга. Дело о нападении на Гитлера было завершено и закрыто, козлом отпущения назначен Тони Миллер. Однако следствие по делу о попытке убийства президента продолжалось, и фбровцам и легионерам выпал шанс устроить тщательную чистку близлежащих городов, используя нападение, как повод арестовать всех и каждого, кто бесил правительство.

По периметру поля был выставлен временный забор из колючей проволоки, расставлены тряпичные навесы. Покрытие превратилось в грязную жижу усилиями сотен и сотен ног. Сэм воспользовался свежевыданным удостоверением, чтобы попасть к одному особому заключённому. И пока он шёл по перепаханному полю, палец, что он сломал во время той игры чемпионата, снова начал ныть, словно в напоминание о том, что было, что было утеряно.

Сэм вспомнил, как несколько дней назад, в ту ночь, когда нашли труп, в его голове всплыли картинки о победе в той игре… и мгновенно вкус той победы смешался со вкусом пепла, когда он увидел, как отец прославлял Тони за приём на работу на военно-морскую верфь, плохого сына, того, кто вечно доставлял неприятности, отцовского любимчика. Мама теперь в доме престарелых, отец и Тони мертвы, а поле, на котором Сэм впервые стал хоть кем-то, сделал что-то, чем мог бы гордиться, было превращено в нечто иное, в очередную тюрьму. Как и вся страна, была государством закона, а стала государством трудовых лагерей. Когда он учился в старших классах, было более невинное время. Всё было чёрно-белым. Победить противника, и всё. Всего лишь победить.

Чёрное и белое. Никаких оттенков серого. Боже, как же он скучал по тем дням.

Перед Сэмом стояла примерно дюжина человек, их обувь была грязной, взгляды опущены, каждый положил руку на плечо впередистоящего. Они двигались мимо легионеров Лонга с помповыми дробовиками. В конце очереди его заметил один легионер, и Сэм не отвёл взгляд. Он помнил это лицо. Это был тот самый легионер, что давным-давно вломился в «Рыбацкую хижину», в ту ночь, когда он впервые встретился с покойником.