Не вижу особого смысла сообщать ему, что вообще-то мне на это глубоко начхать, поскольку Шон опять что-то пишет. На сей раз у него уходит сразу несколько отрывных листков, так что опять поворачиваюсь к телевизору. Жду, пока он не закончит. В «Катастрофе» кто-то брякнулся с лестницы. Шон похлопывает меня по плечу и одну за другой передает мне оторванные листочки.
ее папа убил ее маму, когда она была подростком. точно не знаю, каким способом… (см. продолжение)
Смотрю на Шона, потом смотрю на Лорен, а потом читаю следующую записку.
она с тех пор не вылезает из больницы. думает, что это голоса в голове у нее поют все время. иногда она поет, чтобы заглушить эти голоса у себя в голове… (см. продолжение) иногда она подпевает им, как будто это песня, которую она знает. теперь это ей просто нравится. по-моему ее мама была певицей в пабе или типа того.
Где-то с минуту не свожу глаз с затылка Лорен. Сминаю бумажки и убираю их в карман.
— И все равно она сука.
Шон пожимает плечами.
— Особенно по отношению к тебе. Помнишь тот раз, когда она на тебя орала? Прямо перед тем, как вошла Дебби, и… — Тут я останавливаюсь, поскольку вижу, как он начинает возбуждаться. Глупо было с моей стороны про это упоминать, но прежде чем я успеваю извиниться, Шон опять что-то строчит.
тебе понравилась записка, которую я дал тебе в среду?
С ходу не пойму, какую записку он имеет в виду, но тут вижу, как он подносит руку к сердцу и одними губами произносит: «Спасибо тебе». Это то послание, которое Шон передал мне в музыкальной комнате сразу после того, как Лорен фактически обвинила меня в том, что я зарезала Дебби.