— Зачем ему было убивать ювелира Кротову? Свидетель?

— Да.

Советник закурил:

— Но я, простите, не вижу логики в его визите к ней...

— Логика — абсолютна. Всего у нескольких людей на земле остались его фотографии и письма. Родители умерли. Он тем не менее навел справки: осталась приемная сестра, жив дядька, с которым родители не дружили, жива ювелирша, вдова двоюродного брата. И все ведь, больше никого нет... Их он посетил, украл фото и письма — тщательно уничтожал следы. А с Кротовой произошел скол: ее вызвали. Золото, камни, серебро, возможность хищений, разговоры со следователем, изъятие фотографий и писем, удивление ее по поводу пропавших фотографий родственника, «погибшего в боях за нашу Советскую Родину». А то, что его уже могут искать, Кротов понимает. У него в запасе была осень и зима. В своих размышлениях он, видимо, отвергал вероятие преследования, пока трупы убитых им людей были под снегом. Он, видимо, полагал, что в его таксомоторном парке могли и не обратиться в милицию — текучесть рабочей силы, сами знаете, проблема. У руководителей руки связаны, нечем держать рабочего, категория материальной заинтересованности и личной материальной ответственности перед обществом еще не отлилась в бронзу. Видимо, все эти месяцы Кротов готовил операцию ухода, очень тщательно, скрупулезно, выбирая оптимальный вариант.

— Петрову он ликвидировал, оттого что боялся свидетеля? — спросил советник.

— Не знаю. Причина не до конца понятна мне. Эксперты разошлись во мнениях: одни считают, что Петрова была беременна, другие не согласны, ее нашли, когда жарко уж было, началось гниение... Может быть, боялся, что с беременной трудно будет переходить границу, женщина в особом положении, возможны непредвиденные срывы... Я допускаю такое вероятие, но в этом вопросе сам хожу впотьмах, версии не имею, отвечаю вам как на духу...

— Вы советовались с нашими юристами-международниками? — спросил первый секретарь, до той поры молчавший. — Если будет решено снестись с консульством ФРГ, это предстоит делать мне. Я хочу быть во всеоружии.

— Да. Заключение юристов в деле, вы его прочтете. По поводу убийства Минчакова и Петровой — улики бесспорны.

— А Милинко?

— Тоже.

— Видите ли, товарищ Костенко, — сказал советник, — вы поставили такой вопрос, которого в практике еще не было...

Костенко усмехнулся:

— Потому-то и пришел именно к вам.

— Моего товарища спросит его коллега из консульского отдела посольства ФРГ: «А почему, собственно, вы обращаетесь к нам с этим вашим внутренним делом?» Что прикажете ответить?