«Мало. Золото в цене скачет. Мало. На одного даже мало. Анна нужна — за ней профессия, считать умеет, про золото знает все, это сгодится там. Но — мало...

Надо Анну в Смоленск отправлять, тамошние Кротовы всегда шли по ювелирной части. Анна узнает мне все. А там — решу. Только б знать. Я тогда силен, когда знаю...»

— Гриш, а Гриш, — шепнула Анна ночью, после того, как из Коканда прилетели в Сухуми, получили по минчаковскому паспорту деньги и сняли себе комнату в маленьком домишке, в поселке далеко от моря, там и паспорт-то не требуют, а потребуют — на, бери, Минчаков я, Михаил Иванович, неси в милицию, очки с усами, неси, пусть узнают, они до лета ничего не узнают, там уж сугробы, чистый паспорт, чище, чем Милинко — он таким до мая будет, а до мая меня самого уж не будет здесь, ни меня, ни Анны.

— Гриш, ты чего, спишь?

— Не «чего», а «что», — машинально поправил ее Кротов.

— Гриш, у нас ребеночек будет...

— Не будет у нас ребеночка. Нельзя нам. Аборт сделаешь.

— Да ты привыкнешь, Гриш... Мне уж тридцать пять, тебя люблю больше жизни — как же без ребеночка? Да и аборт мне делать нельзя, врачи предупреждали... Ты чего, Гриш?

— Ничего. Думаю, Анна. Думаю.

«Спасибо бате: верно учил — «бабе не доверяй, нельзя, она без зла продаст, у нее натура такая особая, нам непонятная», — размышлял Кротов тяжело и горько. — А скажи я ей, что будем пробиваться за рубеж? Ведь хотел сказать, святой дух небось удержал. Умная, не отымешь, умная, а все одно не может понять, что тут нам не жить. Ну ладно, ну говорил я ей, что паспорт карлика вычищу, на нее переправлю, сработаю, умею это. Луигу спасибо, всеми почерками владел дворянин, на две руки, небось доносы в гестапо и с правой и с левой строчил... Эх... Снова один. Нужна ж ты мне, Анька, дура! Что ж ты себе приговор пишешь...»

Он повернулся к ней. Она ждала этого, вжалась в него, обвила шею сильными руками.

Кротов тяжело усмехнулся:

— Изумруд с пальца сними, кожу мне царапает...

2

2

Костенко прилетел в Москву и с аэродрома сразу же отправился в министерство. Там в его кабинете Тадава уже собрал оперативную группу. Генерал сидел в углу, возле книжного шкафа.

— Владислав Николаевич, — заметил он, сухо поздоровавшись, — я позволил себе не согласиться с вашим выговором Тадаве, я не утвердил его. Я объявил строгий выговор дежурному в Смоленске. Тадава ночевал в комнате для оперативников при угро...