— Как ты симулировал свою смерть? — повторил Акенон.

* * *

Даарук усмехнулся.

— Очень хорошо, Акенон, отлично, — прошептал он добродушно, и голос его звучал почти искренне. — Пытаешься удовлетворить свое любопытство даже на пороге смерти. Это делает тебе честь. Знание — верная стезя, всегда верная. — Он задумался на пару секунд, прежде чем продолжить. — Вероятно, ты думаешь, что я съел лепешку, отравленную корнем белой мандрагоры.

Акенон нахмурился. Он помнил, как Даарук упал перед ним на пол, как изо рта у него текла пена. Наверное, яд был не в лепешке, а в капсуле, которую прятал Даарук, но он лично отыскал следы яда с помощью особого вещества. Даарук не скрывал, что это был экстракт белой мандрагоры, крайне токсичное вещество, которое в достаточных дозах убивает за нескольких секунд. Даарук должен быть умереть.

— На самом деле, — продолжал Даарук, вытаскивая мешок с золотом, — яд был в куске лепешки, который я прятал в тунике, а в нужный момент достал так, что никто и не заметил. Тот же яд, которым я отравил Клеоменида: я знал, что ты проверишь это первым делом. Будучи уверен, что это одно и то же вещество, ты перестанешь о нем думать. Однако вместе с белой мандрагорой я подготовил мощное противоядие и проглотил оба разом.

Акенон напряг память. Он знал пару отличных противоядий, но это ничего не объясняло. Он сам убедился в том, что у Даарука нет пульса.

Враг гордо улыбнулся.

— Ключ в третьем компоненте — экстракте корня черной мандрагоры. Его действие напоминает белую, но в правильных дозах он вызывает каталепсию. Сердце и дыхание замирают; однако если в течение двух дней ввести противоядие, человек быстро восстанавливается.

Отдельные фрагменты складывались в единую картину. Акенон набрал воздуха в легкие и с усилием прошептал:

— Полагаю, Атма влил тебе в рот противоядие из черной мандрагоры, прежде чем поджечь костер.

Даарук кивнул, внезапно помрачнел и взял еще пару мешков.

— Атма оказала тебе большую услугу, — продолжал Акенон. — Но ты убил его. Почему? Потому что он знал, кто ты?

Бывший великий учитель пересек подземелье и молча вышел. Вернувшись, через силу ответил:

— Да, он слишком много знал, к тому же был слаб. Он бы не выдержал допроса.

— Не то что Крисипп.

— Крисипп выполнил свой долг и покончил с собой, прежде чем меня предать. Он был верным слугой… — Даарук поморщился и чуть слышно добавил: — Однако лучшим рабом, которого только можно себе представить, был Борей. Мне будет очень его не хватать.

Акенон попытался проглотить слюну. Пересохшее, опухшее горло ответило болезненным спазмом, и некоторое время он едва мог дышать.