— Без меня эти смутьяны ничего бы не добились. Они всего боялись, им не хватало дисциплины, они попросту не понимали, чего хотят.

— Ты бы предпочел, чтобы они выиграли войну?

— Я был уверен, что они выиграют, — признался Даарук, доставая мешок, предназначенный для последнего мула. — Наблюдал за битвой с холма, готовый присоединиться к Главарям-сибаритам. Хотел убедиться, что после сражения они уничтожат Кротон и общину. Однако сибаритские лошади пустились в пляс, и вы перебили всех сибаритов. Невероятное зрелище. — Он самодовольно улыбнулся. — Разумеется, победа Кротона также вела меня к нужной цели. Благодаря купленным мной командирам почти вся армия подчинялась мне, а не Милону. Они разорили Сибарис с такой жестокостью, что Совет бросился искать виновного.

— А сегодня утром ты приказал им поджечь дом Милона, — пробормотал Акенон.

— Это было несложно. Им не терпелось снять с себя вину. Секрет манипуляции заключается в том, чтобы доходчиво объяснить человеку, каково его самое горячее желание. — Глаза Даарука впились в глаза Акенона и сверкнули так, что пленник вздрогнул. — И уверяю тебя, мой жалкий Акенон, что шкурные и разрушительные импульсы всегда оказываются сильнее прочих. Не требуется особых усилий, чтобы натравить человека на собратьев.

Акенон отвел взгляд и некоторое время молчал. Когда он снова заговорил, его голос был слаб, но в нем звучал вызов.

— А Ариадну, которая прогонит тебя из Совета, ты тоже предвидел?

Даарук не обратил внимания на враждебность его тона.

— Как я уже говорил, это означает лишь небольшую заминку в моих планах. Месяц назад я приобрел корабль, всегда готовый к отплытию. Через несколько часов выйду в море, а через два-три дня попытаюсь взять под контроль другое правительство.

Акенон набрал в легкие воздуха и продолжил расспрос.

— Ты начинаешь с нуля или заранее все продумал?

— Бедный Акенон, — прошептал Даарук, — ты всегда от меня отставал и вдруг в последние свои минуты хочешь узнать будущее. Разве ты не понимаешь, что твое любопытство — всего лишь попытка уцепиться за мир, жить в коем тебе не суждено?

Он замолчал, чтобы достать еще два мешка.

— Четвертый мул почти готов, у нас мало времени, — отозвался он, направляясь к своей золотой дыре. — Полагаю, ты догадываешься, что ситуация в Кротоне необратима. Возможно, Трехсот освободят, но они не вернутся к власти. Кроме того, недовольство в Кротоне, где всегда располагалось ядро братства, будет на руку политическим группам в других городах, желающим потеснить пифагорейцев. Я проникну в эти группы так же, как сделал это в Кротоне. Заставлю их изгнать пифагорейских политиков и разрушить общины.