— Что вы сделали с Дааруком? — спросил Пифагор, глядя на дочь.

Лицо Ариадны омрачилось. Она опустила глаза и смущенно молчала. Вместо Ариадны заговорил Акенон.

— Он прикован к веслу на корабле Эшдека. Мы не отдали его кротонскому правосудию: он подкупил слишком много людей, которые пришли бы ему на помощь в надежде получить еще больше золота. — Мгновение он колебался. — К тому же мы опасаемся зловещей силы его взгляда и гипнотического голоса.

Помрачнев, Пифагор кивнул. Ариадна молча встала и выглянула в окно. При виде ночных теней ее охватила меланхолия. Она всегда чувствовала, что не до конца вписывается в братство, теперь же у нее появилась болезненная уверенность, что из-за Килона и Даарука расстояние, отделявшее ее от пифагорейского сообщества, сделалось непреодолимым. Отец любил ее, но не одобрял дремавшие внутри нее темные чувства, часть ее натуры наравне со всеми другими.

Пифагор с грустью посмотрел на дочь, потом повернулся к Акенону.

— Собираешься вернуться в Карфаген?

Акенон ответил утвердительно, но Ариадна не обратила внимания на его слова. Она вспоминала второй день, проведенный на корабле Эшдека. Она меняла повязку на лице Акенона, когда явился один из матросов и сообщил, что Килона казнили.

— Тело выставлено у северных ворот Кротона, — добавил матрос.

В этот момент Ариадна почувствовала непреодолимую потребность увидеть это мертвое тело. С наступлением ночи надела плащ с капюшоном и покинула корабль. Она не предупредила Акенона, понимая, что тот попытается помешать.

Когда она подошла к телу Килона, ее охватило разочарование: опухшее, изуродованное лицо было едва узнаваемо. Тем не менее полчаса она неподвижно стояла перед ним, прислушиваясь к собственным чувствам. Будучи дочерью Пифагора, она обязана была испытывать всепрощение или сострадание, но ничего подобного она не чувствовала. По приказу Килона ее похитили и изнасиловали. Это он приказал напасть на дом Милона и пытался растоптать отца и его сподвижников… Вспоминая все это и созерцая мертвое тело, она испытывала невероятное облегчение, которое вскоре сменилось чувством опустошенности.

* * *

Через два дня Ариадна и Акенон покинули маленькую общину Метапонта. Большую часть времени они проводили с Пифагором, состояние которого продолжала улучшаться благодаря заботам Тирсена.

Почти тысячу килограммов золота, добытого на вилле Даарука и теперь спрятанного в трюме корабля, Ариадна и Акенон поделили пополам. Перед отъездом из Метапонта Ариадна отдала отцу почти все свои сокровища, а Акенон уступил половину своих. Неожиданно Пифагор стал владельцем более семисот килограммов золота, что составляло около четырех миллионов драхм.