Я раздраженно вздыхаю.

– Я не била ее первой. Я увидела Кортни в компании друзей и подошла, чтобы высказать ей все, что думаю. Она потянулась к моему животу, и я не знала, чего от нее ожидать. Так что меня просто переклинило. Такой режим матери-наседки, знаете? – усиливаю я свое описание. Шарлотта не сводит с меня внимательного взгляда. Я продолжаю: – В общем, я оттолкнула ее… А она ударила меня в район живота, и вот тогда я ударила ее в ответ.

Я обхватываю руками свой живот и опускаю взгляд.

– О чем ты тогда думала? – мягко спрашивает Шарлотта.

– Что я никогда не позволю Кортни Керр – или кому угодно еще – навредить моему ребенку.

– Материнский инстинкт – очень сильное чувство.

– Да, я начинаю это понимать, – слабо улыбаюсь я. – Но я не специально это сделала. Я, конечно, совершаю много ошибок, но насилие я не люблю.

Шарлотта с минуту молчит.

– Я поговорю с родителями Кортни. Может, нам удастся уладить проблему, прежде чем они выдвинут обвинения.

– И что вы собираетесь сказать?

– Пока не знаю. Я разберусь.

– О чем вы с Ноем хотели поговорить?

– Ну, пока все это не случилось, мы хотели кое о чем попросить, – на лицо Шарлотты ложится тень печали. – Но сейчас я даже не знаю, хорошая ли это идея.

Лично я просто надеюсь, что Шарлотта не имеет в виду ничего незаконного. Набравшись смелости, я спрашиваю, что же она имеет в виду.

– Я как-то сказала Ною, что после всего случившегося я не чувствую себя в безопасности даже дома… – начинает объяснять Шарлотта, и ее голос становится тише. – Это нападение пробудило самые мои темные воспоминания. К тому же Ной может на длительный срок уехать в международную поездку. И как ты понимаешь, быть тут совсем одной очень трудно.

– Понимаю, – соглашаюсь я, рассматривая свои ладони. – Не могу представить, каково это – быть беременной и одинокой. Ой, подождите, – шучу я, – как раз могу.

Шарлотта смотрит на руку – туда, где когда-то было ее обручальное кольцо.

– Единственная проблема – я не хочу, чтобы ты была в моем доме, если ты считаешь, что прочитанное в интернете может быть правдой, – говорит Шарлота и морщится. – Сейчас мне необходимо сохранять присутствие духа. Быть в хорошем настроении. Я не могу позволить, чтобы прошлое снова меня захватило. Я устала от того, что эти воспоминания пожирают меня заживо.

– Мне действительно очень жаль, Шарлотта.

Мы обе вздрагиваем, когда на улице раздается первый раскат грома – признак приближающейся грозы. Шарлотта тут же начинает дрожать, и я замечаю, как она прижимает к запястью палец, проверяя свой пульс.