Официальная версия гибели Пауля Бломерта основана на следующих «доказательствах».

Показания вдовы Урсулы Бломерт:

«25 августа мой муж пришел домой около четырнадцати часов. Дети уже пообедали и находились в своей комнате. Когда Пауль вошел в столовую, я сразу заметила, что он чем-то взволнован и что это имеет какое-то отношение ко мне. Едва прикоснувшись к еде, он отложил нож и вилку и признался, что Пойс, его компаньон, предъявил ему ультиматум: либо он должен развестись со мной, либо отказаться от адвокатской практики. Дальнейшее их сотрудничество невозможно из-за распространяемых в городе слухов о моей интимной связи с Густавом Краббе.

Я сказала, что о разводе не может быть и речи. И что вообще такие решения нельзя принимать с ходу. Затем я посоветовала мужу расстаться с Пойсом. Он достаточно самостоятелен, чтобы иметь собственную практику. Тут Пауль внезапно встал.

- Прощай, - тихо бросил он, направляясь в спальню. - Теперь тебе придется заботиться о детях.

Я не восприняла все это слишком трагично, однако была расстроена и стала убирать со стола. Есть мне расхотелось.

Входя в кухню, я услышала два выстрела. Пока я ставила на стол посуду, которую держала в руках, раздался третий выстрел. Я бросилась в спальню. Мой муж лежал на коврике у кровати лицом вверх. Глаза его были закрыты. Под головой растеклось красное пятно. В руках он держал свое охотничье ружье. Он был еще жив, но без сознания. Он хрипел и издавал какие-то невнятные звуки…»

Из дальнейших, весьма подробных показаний фрау Бломерт явствует, что она пыталась связаться с домашним врачом Бломертов профессором Кохом, но не застала его ни дома, ни в больнице. Сам Кох, допрошенный лишь год спустя, с полной уверенностью заявил, что в указанное время находился в больнице и мог подойти к телефону, но фрау Бломерт ему не звонила.

Вообще действия этой женщины были странными. Она не позвонила ни на пункт «Скорой помощи», ни на станцию несчастных случаев, ни в полицию. Не позвала она на помощь и находившихся этажом ниже сотрудников адвокатской конторы. Вместо этого она вызвала по телефону своих ближайших друзей, супругов Краббе.

Хотя те явились через несколько минут (они жили в каких-нибудь 300 метрах от Бломертов), однако Елена Краббе - по профессии врач - даже не поинтересовалась состоянием тяжелораненого Бломерта. Она только позвонила своему приятелю, главному врачу госпиталя Клеменса доктору Тивисине.

Пока велся этот телефонный разговор, раненым занялся ничего не смыслящий в медицине сталепромышленник Густав Краббе. Он был единственным, кто вошел в спальню посмотреть, жив ли еще Бломерт. Ему пришлось, по его показаниям, отнять у раненого ружье, которое тот все еще сжимал в руках. Таким образом, Краббе заранее дал объяснение, почему на ружье впоследствии были обнаружены отпечатки его пальцев.